Дана Тумилович - Образы любви

Но, как ни странно, ты выжила. Только уже не было у тебя сил подняться на ноги. «Помоги мне, – часто слышала я твой тихий шёпот. – Мне так холодно и страшно без тебя. Мне так больно и одиноко. Я умираю, но я так хочу жить! Помоги мне, только ты в силах это сделать!» «Ты никогда больше не полетишь, – отвечала я тебе. – К чему мне бескрылая любовь? Ты теперь не имеешь будущего. Ты не сможешь жить без Веры и Надежды. Ты умрёшь всё равно, какая разница, раньше или позже. Пусть же это случится раньше, чтобы я не мучилась вместе с тобой». Тогда ты молчала, глядя на меня своими испуганными глазами. «Ты предаёшь меня?» – читала я в них и убегала. Убегала от тебя и от самой себя.

Потом начался период кошмаров. Я убивала тебя, но все твои муки, как в зеркале, отражались во мне. Я тогда ещё не понимала, почему так происходит. «Ты должна умереть, – как в бреду, повторяла я самой себе. – У тебя нет Надежды, а без Надежды нет продолжения. Я должна убить тебя, но как? О Боже, как это сделать? Как поднять руку на бессильное, безвинное создание?» И я доверила это другим. Злость, Неверие, Обида, отчаяние приходили по очереди. Все они пытались уничтожить тебя, стереть с лица земли. Ты, как могла, сопротивлялась Смерти, а я лишь смотрела на всё это, не принимая окончательного решения, и лишь каждый твой крик, каждый стон ножом пронзал сердце. «Помоги!» – умоляла ты. «Умирай! – шептала я в ответ. – Умирай! Дай выжить мне! Дай мне жить!» Но я не жила. Я умирала вместе с тобой. Постепенно я начала догадываться, что без тебя мне нет жизни, только в тебе одной жизнь имела смысл. И тут началась великая война Сердца и Разума. Сердце умоляло оставить тебя в живых, а Разум убеждал отойти от прошлого и жить дальше. Когда сходились они в равной схватке, я думала, что мне нет спасения. И так, казалось, будет длиться вечно, поскольку никто из них не мог одержать окончательной победы.

Но и в войнах бывают затишья. Страсти померкли, боль притупилась. Я тенью слонялась по пустому городу, ища Утешения и Покоя, но не находила его. А ты всё лежала без сил, даже не поднимая на меня глаз, и лишь конвульсивное вздрагивание говорило о том, что ты всё ещё жива. А я тебя уже практически не замечала.

В один из дней я поняла, что это конец. Ты бездыханная лежишь передо мной, а у меня снова нет ни слов, ни слёз, чтобы тебя оплакивать. Я добилась того, чего хотела.

К темноте я уже привыкла. Сердце сковано ледяными цепями, Разум отказывался вникать в мелочность жизни. Это и был долгожданный Покой. Но я была наполовину мертва, ни горести, ни радости меня совершенно не касались. Остались лишь чёрные, мрачные тучи… и холод… и безразличие.

Много времени прошло перед тем, как я начала приходить в себя. Я уже совсем забыла о тебе и вспомнила только тогда, когда рядом появилась другая Любовь. Она была так не похожа на тебя. Временами я с тоской вспоминала, какой яркой и красочной была ты, и какой блёклой и безликой была она. Но она была… а тебя не было. И поскольку мне нужно было дальше жить, я бросила все свои силы на то, чтобы придать ей хоть какой-то вид. Я увлеклась ею и не заметила, как лёгкое дыхание начало вылетать из твоих приоткрытых губ.

И в тот миг, когда я была уже готова ввести чужачку в свою жизнь, ты неожиданно ожила. Резко поднялась на ноги и изгнала негодницу прочь, а я смотрела на всё это, не веря в реальность происходящего. Настолько неожиданно всё это случилось, что я зажмурилась, а когда открыла глаза, всё вокруг было залито светом. Ты стояла возле закрытой двери, смотрела на меня и улыбалась. Улыбалась так же светло и лучисто, как когда-то. Я ожидала от тебя укоров и упрёков, но ты просто от радости повисла у меня на шее… и начала говорить.

Столько всего ты рассказала мне! О том, что было с тобой, пока ты была в коме, что узнала твоя душа, летая в потустороннем мире. И открыла мне наконец секрет: ты – это я, и ты будешь жить столько, сколько буду жить я. Ты очень просила меня поверить в тебя и дать тебе навести порядок в моей израненной душе. Я согласилась. Впервые за столько времени я наконец почувствовала себя счастливой. Ты, однако, уже не умела летать, но настолько быстро бегала, что я не могла за тобой уследить. Ты раскрасила весь мой мир в яркие тона, каких я не видела целую зиму. Ты снова согрела меня и вернула к жизни. И я поверила в эту сказку, в то, что всё так и останется.

Но надежды у тебя по-прежнему не было. И спустя некоторое время Сомнения снова заползли в мою душу. Сейчас ты жива, и веселишься, и бегаешь, но что будет потом? Что я буду делать с тобой потом, когда снова наступит зима, и холод скуёт в свои цепи всё вокруг, включая мою душу и тебя? Ведь ты тогда умрёшь. Несмотря на всё твоё желание жить. Нужно было либо возродить Веру в тебя, либо лишить тебя этой ненужной жизни. Вера не просыпалась. И я, словно в горячке, неожиданно ударила тебя в спину. Ударила, и сама пришла в ужас от того, что сделала. Ты только вскрикнула и упала со слезами и болью. «Что же ты наделала?» – только и услышала я сквозь болезненный вскрик. Я не смогла на это смотреть, не смогла слышать твои укоры и убежала, уехала прочь, оставив тебя умирать одну.