Лесса Каури - Золушка вне закона

– Вита? – спросил Яго, почувствовав заминку и, тяжело дыша, уткнулся лицом в ее волосы.

– Все хорошо, – прошептала она и потянула его ближе, – просто… Я так давно ждала этого!

– Ох! – задохнулся Ягорай от нехитрого признания и стал покрывать девушку поцелуями, начиная бережное движение, хотя внутренний огонь желания подталкивал совсем к другому.

Волшебница откинулась назад, оперлась на руки. И скоро уже тихонько стонала от его ласк, боясь спугнуть рассветную тишину дома на реке, и улыбалась утру, словно оно было для нее утром новой жизни…

После Ягорай отнес Виту в купальню и вымыл, как ребенка. Чувство щемящей нежности при виде ее маленьких ступней и ладоней, небольших тугих грудей, украшенных сосками, похожими на вишенки на торте, было ему внове, и он поймал себя на том, что наслаждается им… В теплой воде девушка, измученная страстью, охватывавшей раз за разом обоих, уснула. Яго вытащил ее, укутал в полотенце и, как был, отнес в спальню, не заботясь о том, что их может увидеть кто-нибудь из домочадцев. Ему казалось, он и Вита остались единственными людьми во всем мире, а в душе поселился тихий покой от того, что все верно.

Правильную картину бытия портила лишь одна горчинка – необходимость рассказать правду о той, действительно первой, ночи.

Уложив волшебницу головой на свое плечо, вдыхая ее сонное тепло и нежный аромат, Ягорай смотрел в потолок, слушал, как покрякивают снизу, с реки, неугомонные утки, и… боялся. Не сказать правды. Сказать – и, обретя, потерять любимую. Пожалуй, впервые в жизни он безмолвно просил помощи у Пресветлой.

Дом потихоньку просыпался. Из кухни потянуло горячим печевом – не иначе матушка Ируна, обнаружив возвращение хозяина дома, затеяла его любимые крендельки. Со двора раздалось конское ржание – Тито повел хозяйскую лошадь на водопой. В центре комнаты Яго из пустоты вытекло бесформенное пятно, жадно зевнуло розовой клыкастой пастью и сформировалось в Кипиша. Божок сел на ковер, чинно сложив ножки и ручки.

– Спит? – заботливо спросил он, пытаясь со своего места заглянуть девушке в лицо.

– Спит, – тихо ответил Яго. Ревниво притянул Виту ближе, словно божок мог попытаться отобрать ее у него.

– Не говори ей, – покачал головой Кипиш. – Дочь крейского народа горда, ей будет сложно понять… И простить!

Ягорай сдвинулся чуть выше, чтобы видеть собеседника. Спросил, глядя прямо в желтые кошачьи глаза бога:

– Скажи мне, что другого пути не было!

– Не было! – тут же ответил Кипиш, будто ждал вопроса. – Подобных Вите, впустивших и принявших Древнюю силу, в мире называют по-разному. Согласно традиции Тикрея – «сообщающимися сосудами». А по мне, так определение гаракенцев – «небесные проводники» – куда точнее. Такие люди более не нуждаются в магической подпитке, имея возможность черпать энергию без ограничений. Но только самые сильные из них подчиняют ее собственной воле, не становясь для нее пустой игрушкой. Волшебница, обретя Силу в моей пещере, оказалась слишком слаба и неопытна. До того случая с Дикраем она использовала Силу в разумных пределах, но для лечения оборотня зачерпнула слишком много… И не справилась. Ничьей вины, кроме провидения, здесь нет, мой друг!

– И все же ты мог вытащить ее обратно? – хрипло спросил Ягорай, вновь переживая мгновения того ужаса, когда понял, что может действительно потерять Виту.

– Мог, – кивнул Кипиш, – вместе с кем-нибудь еще!

– Объясни!

– Безвольными существами в тонком мире безраздельно властвуют сильнейшие сущности: развоплощенные боги, демоны Аркаеша, сильные духи, страшащиеся небытия. Гарантией того, что именно Вителья Таркан ан Денец вновь откроет глаза в той избушке, являлось только ее собственное желание вернуться в обычный мир. Но скажи мне, Яго, куда возвращаются охотнее – в пустой дом или в дом, в котором тебя любят и ждут?

Девушка пошевелилась, вздохнула – просыпалась с улыбкой на устах. Улыбкой, будто лезвием клинка резанувшей сердце Ягорая.

– Исчезни, – махнул он ладонью на Кипиша.

– Помни, что я сказал! – раздался скрипучий старушечий голос. Самого божка уже не было видно. – Не говори ей!

Затаив дыхание, Ягорай следил, как пропадают сонные тени с лица девушки, как распахиваются веки, являя миру тепло и радость таких любимых рысьих глаз.

Вита обняла его за шею и уютно повозила лицом по плечу, щекоча кожу теплым дыханием.

– Добрых улыбок тебе! Ты поспал? – спросила она, и Яго услышал в ее голосе заботу, благодарность и… смущение.