Лилия Орланд - Царица Синдов

Степь ровной дорогой стелилась под копыта каурого жеребца. Тиргатао любила быструю скачку по высокой траве, а верный друг Гунн всегда чувствовал настроение всадницы и мчался, обгоняя ветер. Только звенели подвески на бронзовых псалиях [1] Псалии – часть древнего уздечного набора, представляет собой пару вертикальных стержней, прикреплявшихся перпендикулярно к концам удил для закрепления их во рту верхового коня. , и бились о лоснящиеся бока чересседельные сумки, в которых лежала богатая добыча.

Костяной лук Тиргатао сегодня не знал промаха, острые стрелы настигли нескольких степных зайцев и жирную дрофу. Вот обрадуется старая Псатия успеху своей воспитанницы, когда будет ощипывать птицу и готовить ужин. Совсем нелегко найти дрофу в высокой траве, хорошо скрывается она от охотников. Но у любимицы Тиргатао, рыжей гончей Арры, отличный нюх. Легко поднимает она в небо серых куропаток, выгоняет из нор сурков и сусликов. Вот и сейчас бежит Арра чуть поодаль хозяйки, вытянутая рыжая морда в крови. Тиргатао отдала собаке одного из зайцев в качестве поощрения за верную службу и удачную охоту. Отец бы назвал это баловством, но он не узнает.

Внезапно Арра остановилась и зарычала, показывая ещё невидимому врагу острые белые клыки. Тиргатао остановила жеребца и, подозвав собаку поближе, быстрым движением достала из колчана стрелу и наложила на тетиву лука. Слезать с Гунна не стала, всех сегодняшних зайцев Тиргатао подстрелила из седла.

Из густой травы впереди раздалось тихое жалобное ржание. Тиргатао была напряжена до предела и готовилась спустить тетиву в любой момент. Арра, вздыбив шерсть и пригибаясь к земле, осторожно принюхивалась к опасности. И только Гунн ответил призывным ржанием и двинулся на зов о помощи, не дождавшись понукания всадницы.

Открывшаяся картина одновременно успокаивала и пугала. Человек был один, и похоже, что он уже отправился в небесные чертоги. А вот лошадь очень мучилась. В её крупе и боках торчало десятка два стрел с рыжими перьями пустельги, раны кровоточили и привлекали насекомых. Измученное животное пыталось согнать назойливых мух и слепней, но сил уже не хватало.

Тиргатао всматривалась в степь, пытаясь угадать засаду кочевников по колыханию травы. Но кругом было тихо. Девушка спешилась и сначала подошла к раненой лошади. Опустилась на колени и погладила изящную шею, на пальцах остались следы крови. Жизненный забег этой красавицы подошёл к концу. Животное прикрыло глаза, принимая последнюю ласку.

– Потерпи, маленькая, – Тиргатао потянула кинжал из поясных ножен и прошептала на ухо лошади несколько слов, затем коснулась ладонью её глаз, носа и быстрым движением перерезала горло. Девушка гладила её, пока не затихли судороги, ласково напевая савроматскую колыбельную, под которую сама засыпала в детстве. И только убедившись, что животное отправилось в небесные чертоги, Тиргатао подошла к человеку.

На мужчине была белая эллинская туника, которая с левой стороны пропиталась кровью из глубокой рваной раны на боку. Похоже, грек сам выдернул стрелу, чем безмерно удивил Тиргатао, слышавшую об изнеженной натуре эллинов. А этот мужчина был бойцом, он храбро сражался со смертью, правда перевязать рану уже не успел. Трава вокруг была примята и блестела от крови.

Уверенная, что Арра чутко сторожит, Тиргатао осторожно присела на корточки, стараясь не испачкаться в крови, и склонилась к незнакомцу. Она прислушивалась к дыханию грека, чтобы убедиться, что он покинул мир живых. Его русые волосы, постриженные на эллинский манер, сейчас слиплись от крови, черты лица заострились, под глазами залегли глубокие тени. Девушка положила ладонь на грудь мужчины и услышала слабые удары сердца. Она прижала руку сильнее чтобы убедиться, что это ей не почудилось. И вдруг грек схватил её запястье и сильно сжал, прохрипев на меотском наречии:

– Помоги мне.

Тиргатао так резко отпрянула от незнакомца, что поскользнулась и упала, выпачкавшись в его крови. Он ещё жив! Это открытие сбило её с толку. Конечно, Тиргатао видела раненых. И даже умирающих. Но одно дело наблюдать за умелыми действиями племенных лекарей. И совсем другое – оказаться наедине с умирающим человеком посреди степи.

Савроматы, к племени которых принадлежала Тиргатао, не враждовали с эллинами. С детства Тиргатао привыкла к караванам греческих купцов, которые часто проезжали через меотское Городище. До сих пор бережно хранила она купленную матерью деревянную шкатулку, украшенную бронзовыми фигурками животных и витыми столбиками, а в ней – свои самые дорогие сокровища.