Олли Вингет - #После Огня

– Я видела пустыню, я видела Вихрь, отряд варваров, которые убивали слабейших из своих воинов и пили их кровь при луне. Я видела воды и живую землю, я видела Дерево и еще кое-что, о чем тебе знать не следует, – ответила Алиса, сама не зная, откуда взялись эти слова.

Она была готова рассказать Освальду всю правду, ей так хотелось разделить знания, обретенные в пути, хотя бы на двоих. В мужчине чувствовалась сила и острый ум, чем-то он неуловимо напоминал Томаса, по которому она так отчаянно тосковала, в котором так нуждалась сейчас.

Но холодная, чужая воля заставила Крылатую сказать совсем иное. Алиса смотрела на себя словно со стороны. Вот она разводит плечи, медленно распуская крылья за спиной. Мягкий цвет молодой древесины налился холодной серебряной водой. Не чувствуй она их за спиной, Крылатая бы не поверила, что крылья принадлежат ей.

Освальд молчал, на его лице не было изумления, он был собран и мрачен, будто бы все, что видел и слышал сейчас, лишь подтверждало его худшие опасения.

– Значит, ты встретилась с неназванным, Крылатая? – спросил он, окидывая взглядом распушенные перья. – Не стоит так стараться произвести на меня впечатление. Я на твоей стороне. Пока ты не заставишь меня передумать.

Крылья с шорохом сложились и втянулись в спину. Алиса почувствовала, как напрягается кожа.

– Я видела Его, внимала мудрости, – ответила она, холодно улыбаясь. – И теперь мне нужна сила всего Братства, чтобы исполнить предназначение. Свое, ваше, всех людей, живущих здесь.

– Значит, ты просишь помощи?

– Я лишь передаю Его слова, а Он никого и ни о чем не просит. Он предвещает, в наших силах лишь воплотить его предсказания.

– И что же мы должны сделать? – Освальд держал спину безукоризненно прямо, его лицо оставалось бесстрастным, но левая рука, которую он лениво положил на перила крыльца, судорожно сжалась так, что побелели костяшки.

– Отправиться со мной к оазису, возводить новый Город у чистой воды, на живой земле, слушая Его советы. Мы взрастим лес, вернем миру Священную Рощу. Он поможет нам. Он за нас.

– Я бы спросил тебя, веришь ли сама в его слова. Но вижу, что ты уже стала его словами. – Освальд криво улыбнулся. – Значит, Божество призывает своих нерадивых воспитанников, чтобы даровать им прощение?

– Мы сами даруем его себе. Если сумеем. – Та Алиса, которая смотрела со стороны, поежилась от звука собственного голоса, холодного, как проточная вода ручья.

Освальд помолчал, рассматривая песок под ногами.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы полетели с тобой и начали строить там Город?

Алиса кивнула.

– Но никто из живущих сейчас его не увидит. Мы все умрем задолго до того, как распустится первая почка в лесу, который мы должны будем посадить, – возразил Освальд.

– Зато наши дети увидят.

Крылатый ухмыльнулся, но его кулак разжался.

– Как ты думаешь уговорить людей отдать жизни во имя тех, кто еще не родился?

Алиса не медлила с ответом ни мгновения, сама не осознавая, что говорит, она произнесла:

– Там есть лекарство, которое может спасти тех, кто родился, но неминуемо умрет.

Ей понадобилось всего один раз взглянуть на Освальда, разом потерявшего свое напускное равнодушнее, чтобы понять: он полетит с ней, сделает все, что она скажет, лишь бы только лекарство оказалось в его руках.

– Ты не лжешь? – чуть слышно спросил он. – Да поверят Святые Крылатые, если ты лжешь, то я убью тебя.

Алиса смерила его еще одним серебряным взглядом так, чтобы он понял, как оскорбительно это предположение.

– Ты видел Лина. Он умирал, а теперь жив. Я лгу?

Крылатый постоял немного, принимая привычный для себя бесстрастный вид, развернулся и пошел назад, не проронив больше ни слова.

Когда он потянул на себя скрипнувшую дверь, из темноты коридора к нему под ноги выскочила оранжевая молния. С яростным рычанием Чарли пролетел мимо остолбеневшего мужчины и остановился в паре шагов перед Алисой. Его шерстка угрожающе вздыбилась на холке, он скалил зубы, не сводя глаз с Крылатого.

Шепча под нос проклятия, Освальд махнул рукой и шагнул за порог.

Как только его фигура скрылась в темноте, Алиса медленно сошла со ступеней и упала на землю так, словно из нее выбили дух одним тяжелым ударом. Она скорчилась на холодном песке, обнимая руками колени.

Сила, что управляла ею, заставляла говорить, так высоко задирая подбородок, так прямо держа спину, – эта сила испарилась. Больше Алиса не чувствовала в себе тока чужеродного, расплавленного серебра. Только в нос еще бил пряный запах густой травы, что росла у Рощи в далеком крылатом сне.