Анисья Поднебесная - Шрамы на его плече, или Одна на двоих

– Воды ребенку! – топот ног, минутное ожидание и, приподняв мою многострадальную голову, мне в глотку полилась спасительная влага. Так определенно лучше. Приоткрыв все еще тяжелые веки, я смогла оглядеться. Комната была в полутьме, либо был вечер, либо хорошо занавешены окна. Бревенчатые стены, много шкафчиков и полочек со склянками и баночками, тяжёлая, даже по виду, деревянная дверь, куча трав под потолком и свечные канделябры на стенах. У моего временного ложа так же стояла свеча на прикроватной тумбе. В комнате было всего два человека, оба мужчины. Один был, по всей видимости, тот самый, что принес меня сюда. Второй был совсем стареньким, сморщенным дедушкой. Скорее всего лекарь.

Прочистив горло и внимательно глядя на седого старичка, я наконец смогла выдавить из себя пару слов.

– Где я? – мужчина подошёл ко мне, присел на край кровати и положил на мой лоб свою костлявую, сморщенную ладонь.

– Дитя, ты в моем доме. Я лекарь. Меня зовут Эфраим. Скажи, ты помнишь, как тебя зовут, или как ты оказался под тем мостом? – он говорил медленно и тихо, продолжая осмотр. Я невольно поморщилась, когда тот надавливал на мой живот и ребра.

– Ничего не помню, – решила соврать я. Не хотелось бы сказать, чего лишнего малознакомым людям.

– Что ж, сломано пару ребер, заметное истощение, а так все в порядке. Я приготовлю настой, будешь принимать каждый день и кости срастутся, не успеешь и глазом моргнуть. А память, думаю ты ударился головой, немного отдохнёшь и память вернется. Нордок, помоги мне, нужно принести дров и можешь идти. – мужчины дружно встали и вышли за дверь. Почва для размышлений у меня есть. Определенно они меня не знают, плюс обращались как к мальчику. Либо я так плохо выгляжу, либо богиня что-то напутала, переселяя меня в умирающее тело. Осталось заставить себя вспомнить, отчего умер этот ребенок.

И тут понеслось. Стоило мне захотеть узнать о прошлом этого тела, как в мою голову ворвались миллионы картинок. Вот передо мной мужчина, с крупными рыжими кудрями и такой же рыжей бородой, что-то говорит, картинка сменяется и снова этот мужчина держит меня за руки, а ко мне тянет ладони хрупкая, маленькая женщина с парой крупных седых прядей, заправленных за ухо. Новая картинка заставила меня чувствовать поистине звериную тоску и горечь, та самая, что тянула руки, мама того ребенка, лежала на кровати, бледная, осунувшаяся, болезненная и вымученно улыбалась своему чаду сдерживая слезы. Малыш держал ее за руку и громко плакал, просил отца сделать что-нибудь и молил мать не уходить. Снова та женщина. Холодная. Рядом отец, что копает яму дабы придать ее тело земле и вернуть душу любимой на небеса. Там, где больше не будет боли и страха, что принесла в ее жизнь страшная болезнь. Одно слово, а сколько жизней оно погубило. Чума.

После смерти матери отец часто пропадал. Малыш был предоставлен самому себе. Голодал, попрошайничал, воровал. А как родитель начал избивать свое чадо, будучи в пьяном угаре, тот и вовсе выбрал смерть на улице, вместо истязаний от родного отца. В королевстве давно уже закончились лёгкие времена, дети обычно не бродяжничали, а потому ребенок остался совершенно один, гонимый всеми как вор и бездомный. И вот, прилично отощав, и умирая от голода, малышка кинулась на одного из лордов или просто богатого мужчину, надеясь выхватить хоть кроху ароматной выпечки и удрать, чтобы пусть не утолить, но притупить голод. Но она оказалась поймана. Ее держали будто грязную тряпку, за шкирку и презрительно оглядывали.

– Именно такие выродки как ты и губят нашу процветающую страну. Надеюсь, ты знаешь, что по закону, тебе, за воровство и нападение на высокопоставленного лорда, положена смертная казнь? Пожалуй, я облегчу палачу задачу – лорд криво усмехнулся и отбросил от себя этот грязный измученный комочек. Полет был долгим, последнее, что видела хозяйка моего тела, видимо, тот самый мост, под которым меня и нашли. Она благодарила богиню за прекращение ее мучений и просила спасти отца, наставить его на путь и помочь вновь обрести счастье.

Я ещё долго не могла прийти в себя. Захлебываясь слезами, я провалилась в сон. И не слышала, как вошел лекарь, как он, качая головой мазал чем-то мои раны и шепча неизвестные мне слова еле касался моих ног, грудной клетки, там, где были сломанные ребра. Осталось ждать, пока срастутся кости и мое тело достаточно окрепнет для того, чтобы я могла найти себе новый дом.