Надежда Сомерсет - Мир женщин. Клятва

Желание исполнено и мороз может уходить. Оглядывая печально дом, ветер ломает тяжелую ветку стоящей рядом сосны, и роняет ее точно поперек двери, закрывая тяжелую дверь, не давая ей открыться, не давая разбудить ту, что навек уснула в снегу, ту, которая видит во сне свою будущую жизнь совсем не так как получилось в этой жизни.

– Эй, Линария, вставать собираешься? Господин уже проснулся и требует свой завтрак, – резкий толчок в плечо и ощутимая боль в спине. Тепло. Тепло от одеяла, лежащего на ней, тепло от камина, а запах свежевыпеченных булочек разносящийся по комнате, вообще сводит с ума, заставляет скрутиться желудок в трубочку. Черноволосая девушка открывает свои серые глаза и пытается сдержать крик. Она лежит на широкой кровати, и видит кремовые стены небольшой комнаты, деревянный потолок. Садится и видит вторую такую же как и та на которой она сейчас сидит, деревянную кровать у стены, и ее только что застелили легким домотканым покрывалом. Камин, потертый ковер под ногами и маленький столик с двумя стульями, стоящими у стены, на окне длинные тяжелые шторы, под цвет всего интерьера – кремового цвета. Правда, вся эта комната напомнила Лине дешевый отель, но сейчас даже отель у дороги для нее будет диковинкой.

– Вставай соня, еще минута и хозяин будет недоволен, – ей бросают в руки черное платье и она поднимает глаза. Перед ней стоит худенькая девушка лет шестнадцати и продолжает ее выговаривать. – Лина! Ты вчера, кажется, была сама не своя, но ведь и господин не так уж тебя и побил сильно, чтобы валяться полумертвой почти до обеда.

«Побил? Где я вообще?» – Линария осмотрелась.

– Ай, ну брось, ну ударили пару раз плеткой по спине, не велика барыня, все такое выдерживают. В нашем мире по-другому нельзя, сама же знаешь: женщин много, а мужчин раз два и обчелся. Так что, не будешь ты чистить ему башмаки, найдут другую и отправишься подруга в деревню, коровам крутить хвосты, а там из мужиков один старик управляющий. Вставай, хватит уже дуться, да и что нам еще делать в мире, где женщины – мусор, а мужчины – боги. Хочешь иметь ребенка, или расположение мужчины – терпи, – выговаривала ее девушка, почти ребенок, двигаясь по маленькой комнатке.

Лина встала, быстро ополоснула лицо и оглядела себя в небольшом зеркале над раковиной: густая грива черных волос, тонкие руки, плоский животик, талия которую можно перехватить ладошками, а вот лицо, которое на нее смотрело из миниатюрного зеркала, ее привело в шок. Там была девушка лет восемнадцати, розовые губки, тонкий носик, бровки в разлет и серые глаза. Да, из всего, что осталось от той Лины – были только ее глаза, серые, будто туман пришел из глубин морей, но она помнит: когда она была в гневе: там был не туман, там была черная буря, которая сносила все на своем пути. Лина еще раз оглянулась, да, то, что она видела перед собой, никак не могло смахивать на особняк в Новосибирске или на худой конец ее домик в лесу. Обстановка все таки была под старину: кровати довольно большие и кажется удобные, перина и мягкий, хоть и потертый ковер под ногами, но больше радовал глаз камин, а на его полочке стояли миниатюрные фигурки – мужчины и женщины, которые танцевали только им известные танцы, в прекрасных длинных белоснежных платьях и черных фраках.

«Кто же я? Где же я?» – ее спина горела, но сильной боли не было, так, пара ссадин. И захотелось узнать: неужели здесь применяют наказания к женщинам? Она быстро надела черное платье, довольно удобное, между прочим: пышная юбка в пол, корсета нет, но твердая ткань обтянула грудь и ребра, белоснежный воротник и длинные рукава, вот и все, но платье… Оно сидело на ней идеально.

– Слушай, а ты изменилась, вчера оно висело на тебе как балахон, а сегодня как влитое сидит, – незнакомка всплеснула руками и продолжила. – Ладно, пошли уже, пора подавать и убирать ночные похождения хозяина. Вчера его развлекали две служаночки из дома господина Ганара, а ты же знаешь, как тот относится к своим девушкам. Оттуда выходят такие хорошие любовницы, что на нас даже не взглянут после них. Говорят, там их специально обучают всяким фокусам, чтобы мужчина на стенку лез после ночи с такой девушкой, но желал ее всем телом и сердцем, – рассказывала она, не замолкая ни на секунду.

«И зачем мне все это слушать? Ну, пришла к нему парочка девочек по вызову, а мне то, что с этого?» – думала Линария двигаясь чуть позади.

– Что-то ты тихая сегодня? Не иначе заболела? Линария болеть нельзя, выгонят сразу же. Так что подружка давай приводи свои мысли в порядок и на кухню, – ее подтолкнули вперед, и она двинулась за девушкой спешащей вниз по крутой лестнице, туда, откуда и разносился аромат булочек по всему дому.