Анастасия Стрельцова - Каструм Альбум

Хаким, видя, что Николас никак не может уснуть, предложил партию в шахматы.

Утренний ветер гнал по улицам легкий мусор, подвывая в подворотнях, хлопая незакрытыми ставнями.

– Ветер сменился, – заметил Хаким.

– Тебе страшно? – спросил Николас.

– Немного. Мне вообще было хорошо, пока ты этих, – он указал взглядом на потолок, – не притащил.

– Прости, так вышло.

– Странно всё это. Военные должны были сопровождать людей, но ты сказал, что во время нападения их не было видно.

– Это так.

– Если они в сговоре с грабителями, то это пахнет еще хуже, чем надвигающаяся французская эскадра.

– Кати́ предположила, что безопаснее будет укрыться на «Плавучем сундуке».

– Если удастся отсидеться во время первой волны нападения, то она права.

– Ну нет смысла бомбить пустой корабль, севший на мель. Может, отправимся туда сейчас?

– Всё равно опасно, ядра порою не долетают. Корабль находится точно посередине между врагом и его целью, и есть вероятность, что при обстреле заденут «Плавучий сундук».

В этот момент красное зарево взошло над городом. Светило, раскрашенное самим Марсом, кровавым рассветом освещая «Плавучий сундук», встало над городом имени себя – городом Солнца.

Залпы сотни орудий прозвучали в утренней тишине. И разом посыпались снаряды, весом до двадцати четырех фунтов каждый.

«Не успели», – подумали мужчины одновременно.

Практически не было такого здания, в которое не попал бы снаряд. Часть базилики Святой Марии сразу обрушилась, и уже через полчаса обстрела развалилась ратуша на центральной площади. Хаким, выглянув за дверь, сразу же скрылся в таверне. На его глазах ядро разорвалось прямо во дворе. Сторона храма Сан-Николас-де-Бари, обращенная к морю, полностью обрушилась. Ядра взрывали всё подряд. Поскольку весь район Святого Николая стоял на бывшем мусульманском кладбище, кости выплескивались фонтанами из могил, рассыпаясь по округе.

Когда первая волна обстрела стихла, над Аликанте поднялось черное зарево пожарищ и чайки хриплыми голосами возвестили о том, что город мертв.

Решено было выйти за южные городские стены и, дождавшись, когда основная часть захватчиков выгрузится на берег, пробираться к «Плавучему сундуку».

Тут Кати́ проявила характер:

– Хаким, есть мужская одежда запасная?

– Что-то есть, – ответил Хаким. – А что?

– Ну, я тебя всё время в одной рубашке вижу.

– Они у меня одинаковые.

– И старомодные до мурашек.

– Тебе какая разница?

Разговор отдавал интимностью, и Ева с Николасом недоуменно переглянулись.

– Ладно, я не к этому.

– А к чему? – уже откровенно веселился Хаким.

Кати́ шлепнула его:

– Нам с Евой будет проще передвигаться и быть незаметными в невзрачной мужской одежде.

– Согласен. Надо подумать, где-то у меня тут был складик, – по-стариковски пошамкивая губами, проворчал Хаким, чем вызвал всеобщее хихиканье.

В его таверне стульями служили старые бочки из-под вина. Хаким перевернул одну из них. На пол посыпались непарные разноразмерные башмаки, носки и перчатки.

На удивленные взгляды оправдывающимся тоном он ответил:

– Ну-у, слушайте, я не знаю, как они там появляются. В прошлый раз были шейные платки.

Перевернув еще одну бочку, он вытащил пару мужских белых рубашек с косым воротом и пышными рукавами.

– Ну вот, хоть что-то.

Затем пошел в подсобку, долго там громыхал, звякал, и на свет божий появились двое панталон, жилет и толстый пиратский ремень с подвесом для шпаги.

– Я в этом не пойду, – заявила Ева и сама себя поправила: – Я не хочу, чтобы вы меня в этом видели.

– Мы не хотим тебя мертвой видеть, – строго сказал Хаким.

Ева икнула.

– Не трусь. Пойдем, я помогу тебе, – Кати́, приобняв Еву за плечи, потащила девушку в подсобку.

Через некоторое время они вышли уже в новом облачении. Удалось спрятать волосы Евы под огромную шляпу с широкими полями, а Кати́, недолго думая, свои черные кудри подвязала старой тряпицей на манер пиратского головного платка.

Крадучись они выползли из таверны и, прячась в тени домов, отправились к южным воротам.

Казалось, что кто-то остановил время, и лишь хлопья горячего пепла падали мглистым снегом на землю.

Хакима охватило необычное чувство. Он понимал, что скоро вновь произойдет неизбежное. С одной стороны, он решил не вмешиваться, а с другой – он уже пытается спасти главных героев. Впрочем, возможно – даже думать об этом страшно! – он ведет их прямиком к погибели.