Анастасия Стрельцова - Каструм Альбум

Закончив философские размышления, он принялся за обычную рутинную работу хозяина маленького бара, но уже не мог остановить поток нахлынувших воспоминаний.

231 год до н. э.

– Хаким! Хаким! – звонкий голосок разрушил умиротворение утра.

Не по годам высокая белокожая девчонка неуклюже неслась к нему по кромке моря. Этот рассветный час – любимый из всех, потому что нет звуков в мире, есть только шорохи, слабые намеки на то, что случится в наступающий день. «Когда только успевают вырасти эти пухлощекие дети, превращаясь в нескладных недорослей с неуемными желаниями и скверными характерами», – думал Хаким, глядя на надвигающееся торнадо по имени Пилар.

Странным образом появилась эта девчушка в их местах.

Город света, Лусентум, раскинулся на ранее пустынном иберийском холме Тоссаль-де-Манисес, демонстрируя себя со всех сторон жителям белого берега. Владычество римлян коснулось всего Пиренейского полуострова. Рим ни в чём не отказывал своим гражданам. Иберийская резиденция была отстроена на совесть. Прочная крепостная стена и обширные термы служили прибывшим римлянам на белом берегу уже второе столетие. Высокие античные колонны обрамляли центральную площадь, увенчанную бронзовой статуей императора Александра Севера Марка Аврелия высотою в восемнадцать локтей. Чистая вода с гор неслась по сложной системе акведуков.

В один из тихих дней, когда ветер почти не беспокоит паруса, на веслах в бухту Альбуфереты вошел корабль, в трюмах которого находился живой товар. На берег сошли измученные долгим путешествием люди, и среди них была испуганная белокожая девочка с необычными для черноволосых смуглых спутников светлыми волосами. Практически сразу всех рабов распределили по зажиточным домам. Публичные торги, принятые в крупных портах того времени, здесь, как правило, не проводились.

Хаким встретил Пилар случайно, когда она плелась за толпой женщин, идущих вдоль берега с тяжелыми корзинами для сбора моллюсков. Она уже успела выучить несколько разговорных фраз. В это тихое утро девочка помогала выискивать среди песка и камней ракушки, но было видно, что уже изрядно устала. Отстав на приличное расстояние, уселась прямо на песок, низко опустив голову. Хаким подошел к ней поближе в надежде утешить, но увидел, что девочка не плачет, а просто сидя спит.

Он опустился рядом и долго смотрел за горизонт, позволяя мыслям течь, как им вздумается.

Он любил говорить сам с собой. Странная привычка, но для него неискоренимая.

– А почему на волнах белые пушистики? – раздался голос, звонкий, как чоканье двух хрустальных бокалов на королевской свадьбе.

– Когда дует ветер, волны наряжаются в белые кружева.

– А зачем?

– Чтобы ветер выбрал самую достойную из них и превратил в богиню, – ответил Хаким, с интересом разглядывая лицо Пилар. Она не умела скрывать эмоции, и вся гамма охватывающих ее чувств сразу отражалась на милой мордашке.

– Любая волна может стать богиней? – не унималась девочка, продолжая дотошно расспрашивать Хакима.

– Думаю, что да, но не всякая об этом мечтает.

– Так чтобы стать богиней, надо об этом мечтать? – настойчиво продолжала задавать вопросы Пилар.

– Без мечты не стоит и начинать ни одного доброго дела, – со вздохом уставшего учителя ответил Хаким.

Так началась их незамысловатая дружба.

Они нечасто виделись, но, взрослея, Пилар всегда ставила своими вопросами Хакима в тупик. Ему нравилось размышлять над услышанным и придумывать самые невероятные объяснения простым вещам.

Она росла, выполняя простую работу по дому, изредка убегая из-под присмотра к морю. Хаким казался ей старым деревом, к которому можно прислониться, чтобы перевести дух. Так бывает, что детям даже очень молодые мужчины кажутся старыми.

Первый раз, когда карфагенские корабли причалили к берегу, никто толком не понял, что произошло. Коренные жители, иберы, вели трудную и простую жизнь, промышляя рыбной ловлей. Прошло немного времени, и стало понятно, что уклад их жизни никогда не будет прежним.

Первая стычка финикийцев с римлянами почти не повредила Лусентуму. Однако часть римских семей сразу же спешно отплыли.

Через несколько лет финикийцы уже прочно закрепились на белом берегу и недалеко от высокой горы Бенакан. Выбив из небольших римских укреплений слабо сопротивлявшихся воинов, они начали строительство более мощных стен. Сложно сказать, когда возникло название Акра Лейке, но оно прочно закрепилось и было у всех на слуху. Говорят, его придумали греки – так назывался Лусентум задолго до его появления. Кто знает, ведь греки всегда слыли самым болтливым народом на свете. Дословно название значило «Белый мыс». Хаким был уверен, что имя это пришло с финикийцами, а сами римляне, подчеркивая ненависть к врагу, предпочитали называть город Каструм Альбум, что на латыни означает «Белый замок».