Любовь Хилинская - Аише

Листья оказались совершенно горькими, их она выплюнула, а вот корни, отмытые от грязи в реке, были горько-сладкими, даже приторными, но вполне съедобными. Съев горсть этих целебных частей одуванчиков, Аише поднялась, отмыла в реке руки и лицо от сока и огляделась – что назад, что вперед – одинаково. Однако, решила придерживаться первоначального плана и пошла вниз по течению реки, уже не торопясь. Куда спешить, если на многие версты пути ни души в этом лесном массиве нет?

Однако, напрасно она так думала. Привыкнув к доброму лесу возле своей деревни, где каждый куст и каждая тропинка были ей знакомы с детства, Аише выпустила из виду, что любая тайга – это не только флора, но и фауна. Слов таких мудреных она не знала, медведя видела лишь на картинке, которую как-то нарисовал для нее Всемил, да пугал раззявленной пастью с вываленным языком. Конечно, косолапые в их лесу водились, но она не боялась особо, никогда не заходя далеко от края и собирая ягоды на излюбленных местах, а по грибы и вовсе с девчонками-хохотушками толпой ходили, да так звонко переговаривались, что любой медведь испугается такого гомона и убежит.

Здесь же усталость и голод сыграли свое черное дело – внимание девушки было рассеянным. Звери никогда раньше не обижали ее, а потому она знать не знала, какими опасными могут быть те же ласковые кошки, способные в пылу драки ранить острыми когтями до крови.

Одна такая сейчас кралась над головой девушки по ветвям, бесшумно перепрыгивая с одной на другую своими мягкими лапами. Уши ее с забавными кисточками прядали, прислушиваясь к шуму, рыже-пятнистая шубка переливалась под солнечными лучиками. Зверь готовился нападать.

Аише замерла, услышав шум над головой, вскинула глаза и обомлела – прямо над собой она увидела большую кошку, припавшую на передние лапы и шипящую открытым ртом.

– Тише! – зашептала она и попятилась. – Тише!

Однако, рысь не собиралась останавливаться. Мягко спружинив лапами, она кинулась на беззащитную жертву, вцепившись ей когтями в лицо и плечи, а Аише закричала от боли и страха, пытаясь сбросить с себя животное. Она крутилась туда-сюда, внезапно оступилась и полетела куда-то вниз, больно ударившись плечом и спиной, а затем и головой, замерев в нелепой позе на дне оврага…

Аише приходила в себя медленно, с болью, разрывающей виски, лодыжку и спину. Голова ее лежала на чем-то мягком, вздымающемся и урчащем.

Открыв глаза, девушка уставилась на солнечный диск – клонился к закату. Сколько же времени она провела тут? Последнее, что помнила, как падала в овраг с вцепившейся в лицо рысью. Подняв руку, потрогала саднившую щеку – на ней запеклась кровь. Подняв гудящую голову, поняла, что лежит на большой кошке, которая дышала со свистом. Аише обернулась и увидела, что та окровавлена, с неестественно согнутой лапой, из раны в которой торчит белая кость в розовых ошметках.

Аише затошнило. Зажав ладонью рот, попыталась сдержать приступ, но не вышло – наружу полился желудочный сок с водой, желчью и корнями одуванчиков, оставляя после себя гадкий привкус во рту.

Рысь повернула голову и настороженно посмотрела на девушку. Та попыталась подняться, но нога подломилась. Аише рухнула на землю и выругалась, как, бывало, Добран ругался на строптивую лошадь, смачно и грубо. Рысь прижала уши к голове и зашипела.

– Что ворчишь? – пробормотала девушка. – Больно тебе? Мне тоже больно. Глупая ты, зачем нападала?

Рысь молчала, косясь в ее сторону большим глазом.

– Теперь вот и у меня нога, похоже, сломана, и у тебя лапа. Так и умрем тут, два одиночества.

Помассировав лодыжку, Аише услышала сквозь боль хруст. Так и есть. Всемил рассказывал, как одна овца как-то свалилась в яму, сломала себе ногу, так в месте перелома как раз хрустело. Значит и у нее, как у той овцы, нога не в порядке.

Злые и горячие слезы полились по лицу девушки. Слабость, боль в месте перелома, боль от ободранных участков кожи, пораненное лицо – все это доставляло ей мучительные страдания. И еще было жалко рысь. Та лежала на боку, тяжело дыша – пострадала от падения, видимо. Ее бока вздымались, рот был открыт.

– Пить хочешь? – догадалась девушка. – Подожди, я сейчас.

Поползла к реке, намочила там снятую с ноги тряпицу, выполоскав прежде как следует, потом вернулась также ползком к рыси и выжала ей в пасть воду.

– Хоть от жажды мы спасены, – грустно усмехнулась, увидев, как кошка с интересом смотрит на нее. – Еще воды?