Властелина Богатова - (Не)беги от меня, ведьма!

– Не нужно, папа, – посмотрела на него прямо. – Всё решено.

Отец моргнул и, плотно сжав губы, опустил голову. Я обратила взгляд на женщину, вовсе не старую, как мне показалось изначально; напротив, ведьма ослепляла своей красотой, зрелой и вольной, в длинном тёмном одеянии из бархата. Тяжелые волны серебристых волос спадали до пояса. Вот почему мне показалось, что она старше, из-за седины. Но больше всего поражали её глаза: светло-фиолетовые, необычные, пронзительные.

– Я готова принять дар, – объявила на выдохе.

– Инэй! – одёрнул отец, его рык раздался эхом под высоким сводом потолка.

– Я всё решила, – не дрогнула я.

Приподняла подбородок, чувствуя, как дрожат колени. Да, папа, я уже не маленькая девочка и могу принимать взвешенные решения. Давно прошло то время, когда меня нужно было оберегать.

Напряжение разлилось по телу. Я сглотнула и прямо посмотрела на ведьму Артара. Сиреневые, как турмалины, обращённые на меня глаза незнакомки холодно блеснули и застыли бездонными омутами.

– Я готова принять дар, – повторила.

– Хорошо. Оставь нас, – указала ведьма отцу.

– Нет, говори при мне! – упрямо заявил тот.

Я взволнованно посмотрела отцу в глаза:

– Папа, время уходит. Нет нужды сопротивляться. Я знаю, что делаю.

На самом деле, я не знала; возможно, подумаю потом и пожалею. Наверняка пожалею. Но сейчас для меня было важно спасти жизнь не только сестры, но и её ребенка. Не хочу ничьей смерти.

Отец метнул на ведьму гневный взгляд.

– Я буду следить за тобой, только посмей ей навредить, тогда… из-под земли достану, – цедил каждое слово, буравя ведьму взглядом.

Стиснув челюсти, он всё же направился к двери.

Во рту стало сухо. Я туго сглотнула. А следом на мои плечи легли чужие руки.

– Ты готова? – склонилась ко мне ведьма, хищно улыбаясь.

– Да, – кивнула, вкладывая в голос всю твёрдость, заталкивая дальше едва уловимое колебание, которое царапнуло изнутри и исчезло.

Ведьма подняла руку и коснулась моих волос, пропуская через пальцы золотисто-каштановую прядь. От этого её касания мне стало не по себе.

– Тогда, – она расправила плечи, приподняла подбородок, – идём за мной.

Ведьма повернулась, касаясь моей спины ладонью, и я не понимала, была ли она тёплой или прохладной. Мы прошли к ширме, откуда больше не доносились стоны сестры: Флоретта давно потеряла сознание.

***

Дальше я всё помнила смутно, будто была в каком-то кошмаре. Невыносимо долгом. Утопала в вязкой трясине небытия несколько дней кряду.

Каждый день меня навещал отец. Я видела, как сильно он переживал, был задумчив и мрачен, наверняка корил себя. Он не хотел, чтобы его младшая дочь стала ведьмой. Это причиняло ему боль, а меня расстраивало, когда я видела в его взгляде всю глубину скорби о том, кто я теперь.

Но ведь ничего страшного не произошло, главное, что все живы. Ведь на другой чаше весов были жизни Флоретты, Регнера и маленького Хонси, который, говорят, похож на маму. Очень хотела его увидеть. Как только встану на ноги, обязательно это сделаю.

А пока папа в мою комнату никого не впускал, даже сестру, которая оправилась, слава Ильве, быстрее, чем я. Флоретта считала, что мне нездоровится из-за простуды. Так сказал ей отец, тем самым отгородив её от меня. На время.

Как бы я ни оправлялась, воспоминания той жуткой ночи всё ещё не отпускали. Я отчётливо помнила, как ведьма забрала из тела Флоретты рубиново-красный сгусток и вложила в мои ладони. Я почувствовала тошноту, резкое головокружение, меня бросило в пот, будто я оказалась в раскалённом драконьем зобе. Дар переходил от сестры ко мне очень долго; казалось, время замедлилось, воздух стал спертым, густым и вязким. Моё тело ломало и корёжило: суставы выворачивало наизнанку, а лёгкие наполнились песком, голова стала как чугун – всё внутри сопротивлялось и не хотело принимать чужеродную магию.

Я думала, что умру… Но дар всё же целиком перешёл ко мне. А потом сквозь тошнотворную муть я услышала крик младенца.

«Живой», – всё, о чём я успела подумать, и провалилась в спасительное небытие.

Заставила себя проснуться. Хоть сиделка настаивала не спешить вставать с постели, я поняла, что не могу больше лежать пластом. Хотелось на простор, подставить лицо ветру, подышать воздухом, насыщенным осенними луговыми цветами. Погода располагала: сегодня выглянуло солнце, дразня лучами, что падали в большую комнату на цветной ковёр и гобелен на стене.

Я старалась не думать о том, что произошло четыре ночи назад, и озадачиваться тем, на что себя обрекла. Только на сердце было как-то тяжело. Но ничего, пройдёт, нужно только время.