Властелина Богатова: Это (не) ваша дочь, господин маг

Адалин Ридвон

– Ты совсем спятила?! Заявляешься к нам посреди белого дня! – злое шипение мачехи заставляет меня прикрыть веки. – Немедленно убирайся из нашего дома и больше не вздумай появляться здесь! – визжит так, что щёки трясутся от ярости.

– Мама, да что ты с ней церемонишься, вытолкни её отсюда, или это сделаю я! – перебивает гнусавый мужской голос.

Позади госпожи Магрит появляется её сын – Раймонд. За пять с половиной лет он не изменился, разве только отпустил волосы, зализанные назад и собранные в жиденький белобрысый хвост. Трёхдневная щетина на остром подбородке, местами плешивая не изменилась.

– Отойди, мама, я всё решу, – с пафосной заботой обнимает её за плечи худощавыми пальцами.

Магрит надменно вздёргивает подбородок и с гордостью уступает в дверях место для своего любимого сына.

Я собираю всё своё самообладание, чтобы выдержать колючий взгляд сводного брата, который оценивающе пронизывает меня с головы до ног.

– Чего припёрлась? – скрещивает на щуплой груди жилистые руки. – Сказали тебе, убирайся, – выплёвывает он с презрением.

Не ожидала, что мне предстоит вступать в соперничество с мужчиной. Но ради своей дочери я сделаю всё, даже брошусь в драку и выщиплю эти облезлые волосы, как перья у петуха.

– Я хочу видеть отца, – решительно заявляю. – Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ним.

– Не уйдёшь? – фыркает он и делает шаг вперёд, заставляя меня напрячься и отодвинуть дочку за себя. Кери сжимает мою ладонь сильнее – она всё понимает. Я не знала, чего ожидать от этого человека, которого так и не смогла разгадать, живя с ним под одной крышей много лет.

– Ты, серая мышь, блудливая стерва, за кого ты себя выдаёшь? Если сейчас не уйдёшь, я с порога тебя спущу лицом вниз. Бери своё отребье и проваливай.

– Не говоли так о моей маме! – вырывается дочка, не успеваю я охнуть, как малышка пинает по колену здорового мужчину.

– Ай! – дёргается Раймонд, а я хватаю ребёнка и прячу за себя.

– Ах ты, мелкая гадина! – грязно вопит сквозь стиснутые зубы подлец и шагает вперёд.

– Только попробуй, – преграждаю путь, вставая в боевую готовность. Ярость раскалённой лавой рвётся наружу. Я сжимаю челюсти, меряя взглядом этого подонка. Не позволю так говорить о Кери! Никому не позволю её обидеть!

– Раймонд! – бросается к сыну Магрит. – Ты как? Больно? Ничего, я вызову лекаря, подадим на них в суд. Она возместит нам сполна. Больно, да? Надо приложить лёд. Аманда! Хотя нет, сначала лекаря.

Раймонд не сводит с меня взгляда, в то время как его верхняя губа приподнимается в зверином оскале, обнажая мелкие зубы.

Секунды идут за секундами. Грудь вздымается распалённым вдохом, кровь толчками бьёт в виски. Я так ничего не добьюсь, даже если заеду по смазливому лицу этому гаду. Сделаю хуже, да и зачем травмировать лишний раз Кери. Она вообще не должна этого слушать. Я так и не нашла, с кем её можно было оставить. В родной провинции у меня не осталось знакомых. Сейчас действительно лучше уйти, всё равно с отцом мне не дадут увидеться. Зря я пришла, надеясь на благоразумие со стороны мачехи.

– Пойдём, родная, – шепчу дочке, отрывая затуманенный яростью взгляд от победно ухмыляющегося Раймонда.

– Слушай, ты! – задерживает угрожающий окрик Магрит. – Запомни, дрянь, вздумаешь прийти снова или выследишь моего мужа, пожалеешь, что на свет родилась. Я тебя окуну в такое болото, что вовек не отмоешься, раздавлю, как муху. Опозорю весь род, что захочешь своё имя забыть, я тебе создам таких проблем, твоя дочь будет всю жизнь хлебать эту грязь, купаясь в дерьме.

Я резко оборачиваюсь, чтобы ответить, но последующие слова заставляют застыть на месте.

– Она ведь, – небрежно кивает мачеха на выглядывающую из-за моей юбки Кери, – не от твоего муженька? Известно мне, откуда…

Я резко выдыхаю, качнувшись на вдруг ослабших ногах. Тело прошивает волна болезненного жара, собирающего под сердцем комом. Растерянность и беззащитность охватывают жёсткими путами.

Пока оглушённым звоном гудит воздух, Магрит с превосходством задирает подбородок и едко ухмыляется. Её последние слова звучат, как укус ядовитой змеи.

Не знаю, каким непомерным усилием заставляю себя двигаться, но я отворачиваюсь и берусь дрожащими пальцами за металлическую ручку двери. Рывком распахиваю её и переступаю порог своего дома.