Ольга Герр - Соблазненная

Мне стало плохо прямо в кабинете. Все проклятая метка. Боль буквально раздирала правую лопатку, а потом перекинулась на руку. У меня резко подскочила температура, начало знобить, и отец Еленики помог мне подняться в комнату, где я легла в кровать.

Вызвали лекаря. Тот даже явился и обследовал меня, несмотря на ужас, застывший в его глазах.

– К сожалению, против метки я бессилен, – вынес вердикт лекарь.

– Нельзя ее как-то убрать? – с надеждой спросила я. Если честно, я была уже готова срезать метку с себя. Без анестезии и дезинфекции. Тупым ржавым ножом. Что угодно, лишь бы избавиться от боли.

– Это невозможно, – отрезвил лекарь. – Метка врожденная. Это не просто шрам на теле, это знак ведьмы.

Врожденная? Как родимое пятно, что ли? Впрочем, польза в метке есть: она предупреждает ведьму о приближении Охотника, и та может избежать встречи с ним. Вот только мне деваться некуда. Поэтому я вынуждена страдать.

– Что же делать? – спросила я слабо.

– Могу дать успокаивающее, и вы заснете, – предложил лекарь.

Он поставил небольшой пузырек на прикроватную тумбу и поспешил откланяться. Отец тоже ушел и увел Дайре, прибежавшую на шум. Я была рада остаться одна. Все эти люди – родные для Еленики, но мне чужие. Каждый раз я невольно думала, что они заботятся не обо мне, а о той, чье тело я заняла. Это лишь бередило тоску по дому и по собственному телу. Если я здесь, то кто там? Может, я лежу сейчас в коме, и Светка меня навещает. Надеюсь, она позаботилась о коте.

Едва все ушли, как я приняла настойку лекаря. Хочу поскорее забыться сном и не чувствовать боли. Увы, не вышло. Одиночество не продлилось долго. Буквально через десять минут, когда я уже начала дремать, в дверь постучали. Решив, что это горничная, я пробормотала:

– Войдите.

Я ошиблась. Визитером был Лодан. Он украдкой проскользнул в комнату и прикрыл за собой дверь. Пикантная ситуация: я в спальне наедине с женихом младшей сестры. Еще и лежу в кровати. Насколько знаю, подобное в старину считалось недопустимым. Вряд ли здесь более свободные нравы.

– Я слышал, что тебе стало плохо из-за метки, – произнес Лодан.

– Быстро же разлетаются слухи, – прошептала я. Боль точила меня изнутри, забирая последние силы.

– Это все проклятый охотник! – возмутился парень. – Он погубит тебя, Еленика. Тебе нельзя выходить за него замуж.

– Как будто у меня есть альтернатива.

– Есть. Я. У меня припасена лодка. Стоит под обрывом с северной стороны острова. Одно твое слово и мы сбежим. Сядем на лодку, доберемся до ближайшего городского острова и поженимся.

Ого, да он все продумал. Только и ждал подходящего момента. Интересно, Еленике он тоже предлагал побег? И если да, то почему она предпочла смерть?

Чего скрывать, это было заманчивое предложение. Я бы согласилась на него, если бы не боль от метки. Она отрезвляла, наглядно демонстрируя, что никуда мне не деться. Отец Еленики прав: охотники повсюду. Меня почуют и схватят. Нигде мне не скрыться. Единственный шанс – защита ауры одного из них. А, значит, брак неизбежен.

– Спасибо, это очень щедрое предложение, но я не могу сбежать. В случае моего побега неприятности будут у отца с сестрой. Я этого не хочу, – говорила с трудом сквозь стиснутые зубы.

– В прошлый раз ты сказала то же самое, – вздохнул парень.

Выходит, все-таки предлагал, но Еленика предпочла смерть, думая, что тем самым избежит брака, а главное защитит семью. Благородный поступок. Похоже, она была славной девушкой. Но вот тебе новость, охотник: я не такая. Я не милая, далеко не всегда добрая и уж точно не покладистая. Хочешь на мне жениться? Пожалуйста! Только смотри не пожалей об этом.

Приняв решение, я выставила Лодана из комнаты под предлогом плохого самочувствия. Мне правда надо было отдохнуть. Настойка лекаря уже вовсю действовала, и вскоре я уснула.

К сожалению, на следующий день легче не стало. Несмотря на травяные настои, которыми меня поили, различные припарки и компрессы, боль только нарастала. Ощущение, будто в мою руку вцепился волк и грызет ее. Я не знала, куда себя девать, и сама была готова повеситься, лишь бы этот кошмар прекратился.

От еды я отказывалась – кусок в горло не лез. Едва очередной поднос унесли, как меня навестила Дайре. Она устроилась в ногах и спросила с состраданием:

– Совсем плохо?

– Просто ужасно. Это пройдет?

– Ты о боли?

– Да, о ней, – кивнула. – Если мы с охотником поженимся, то он всегда будет рядом. Неужели придется всю жизнь страдать?