Наталья Ручей: Мои крылья

– Ты побледнела, – заметил Маргус.

– Душно, – повторила его слова.

Не полагаясь уже только на грозный вид, он расчистил для нас еще немного пространства локтями и демонстрацией меча. Поухав осуждающе, горожане перестали давить нам в спины и потеснились.

– Лучше? – одна ладонь Маргуса все еще была в моей, а вторая участливо погладила по щеке.

– Да, спасибо, – скользнув взглядом по любопытной толпе, я повернула лицо в сторону, чтобы избежать прикосновений Маргуса, и невольно все-таки посмотрела на помост.

Один из прислужников герцогини поднял руку, повелевая замолчать, и начал читать приказ о казни демона. Казни… как я и думала… Толпа терпеливо внимала, в каких грехах виноват обвиняемый, хотя в данном случае для уничтожения было достаточно наличия темно-фиолетовых крыльев.

Я не вслушивалась, что говорили жабы, но все равно улавливала обрывки их длинной речи: демоница, бывшая легал, которая предала Анидат и стала любовницей демона, а потом посмела вернуться с темными и тайными помыслами… угрожала… была вовремя поймана… сопротивлялась… пыталась обвинить честных и заслуженных легал в измене и предательстве… приговорена… завтра… на рассвете… ночь, чтобы показательно было…

Я смотрела на сгорбленную хрупкую фигуру, скрытую темно-фиолетовыми крыльями, и понимала, что завтра на рассвете эти жесткие крылья ее не спрячут, не спасут…

Мне не было жаль демоницу. Мне было жаль девушку, которой завтра не станет. Бывшая легал… Она променяла белые крылья на темно-фиолетовые… Ради чего? Неужели хоть один демон стоит того, через что ей приходится пройти? Вряд ли. Раз она здесь, а ее любовник нет…

– Давай уйдем? – попросила я Маргуса, устав от духоты и возобновившихся криков толпы.

– Так скоро? – удивился тот. – Сейчас ей принудительно раскроют крылья. Не хочешь посмотреть на нее?

– Нет, – поморщилась я.

Мы начали искать отходные пути, чтобы выбраться с наименьшими потерями для одежды, но не успели. Жабы достали мечи и принялись колоть крылья пленницы, заставляя их раскрыться. Девушка корчилась, протяжно стонала, но мужественно держалась, до тех пор, пока к ней не подошел маг герцогини. Он неслышно зашептал что-то над сгорбленной фигурой, и крылья медленно, неохотно, и, видимо, с дикой болью для демоницы, начали раскрываться.

Когда крылья распахнулись, демоница презрительно усмехнулась, вздернула голову вверх, зло сверкая глазами в толпу, которая принялась улюлюкать и забрасывать ее комьями грязи, мусором, тухлыми овощами и фруктами. Но пленница не поникла, не сдалась под валом ненависти. Она так же презрительно усмехалась, а когда ее щеку поранил острый камень одного из мальчишек, громко расхохоталась.

Это было жуткое зрелище. Молодая, красивая, несмотря на свежий порез и засочившуюся кровь, со спутанными темными волосами, невероятно смелая, несмотря на окружающий ее ужас. Демоница с темно-фиолетовыми крыльями, на которых теперь явно было видно тавро ее любовника-демона. Чужая. Иная. И тем не менее, прежняя. Та девушка, которую я никогда не забуду. Та легал, которая год назад спасла меня и моего сына от голода. Я узнала ее. И судя по ее взгляду, она тоже узнала меня.

– Ру… – прошептала я, и сжала ладонь Маргуса.

– На тебе лица нет. Сейчас уходим, – сказал мужчина, и начал рассекать перед нами толпу.

Я бросила еще один взгляд на пленную, но она больше не смотрела на меня. И я понимала почему: ее сущность могла измениться, и из легал она могла стать демоницей, но это не отразилось на ней самой. Она не хотела привлекать ко мне внимание жаб, не хотела меня подставлять.

Нам удалось вырваться из объятий возбужденной толпы, отделавшись только болтающимся рукавом на моем платье.

– Я куплю тебе новое, – заверил Маргус, и жестко пресек мои возражения. – Это я виноват, хотел, чтобы мы немного побыли вместе.

– Мне пора, – не было сил спорить, тянуло скорее домой, к сыну, спрятаться от криков гудящей толпы, от мрачных эмоций, от злорадства, от взгляда Ру, от непрошеных слез, от невольного сострадания и дурного предчувствия, которое сдавило сердце.

– Я провожу, – вызвался Маргус, и опять же нашел убедительный довод. – Не хочу, чтобы ты попадалась кому-нибудь на глаза в таком виде.

– Ты думаешь, если я попадусь на глаза в таком виде, но с тобой, говорить будут меньше? – усмехнулась я.

– Нет, конечно. Но так будут думать на меня, а если ты пойдешь одна – на кого угодно.

Я не боялась подмочить репутацию: все вокруг знали, что ребенок у меня есть, а мужа нет. Замуж я не собиралась, так что и с такой репутацией вполне можно жить, но разница есть – когда меня считают любовницей только одного, и уважаемого мужчины, или доступной всем. Поэтому я согласилась на проводы Маргуса, а он, заметив, что мой сын наблюдает из окна, закончил проводы быстрым поцелуем, и ушел, не настаивая на большем. Но заверил, что скоро вернется с платьем.