Наталья Ручей: Мои крылья

Ссоры между прислугой не приветствовались так же, как дружба, но если бы она не ушла, я бы вряд ли сдержалась. Никто не смеет говорить в таком пренебрежительном тоне о моем сыне! Никто!

Настроение, и без того испортившееся после известия о поимке демона, окончательно ухнуло вниз, но я не стала на этом зацикливаться. Нет времени, да и лишнее. Плохое настроение должно пройти, пока я дойду домой. Ради сына я буду сильной и веселой, излучающей уверенность, что все не только станет хорошо, а уже так и есть.

Но не успела я сделать и десяти шагов, как мою руку перехватил Маргус, начальник стражи. Задумавшись, я не заметила и не почувствовала, как он подошел, а то бы поторопилась уйти.

– Опять убегаешь? – он не спешил освободить мою руку, несмотря на мои попытки.

– Мне пора, – сказала я очевидное.

Он прекрасно знал, что мне нужно домой и что я спешу. Он вообще считал своим долгом многое знать обо мне, хотя и не все, к счастью.

– Давай прогуляемся к раториуму? – предложил он, и легко преодолев мое сопротивление, потянул к площади.

Мимо нас как раз проходили двое моих соседей, так что я не могла позволить себе устроить громкий скандал. Да и вообще не могла позволить себе разругаться с Маргусом, хотя уже не раз была к этому близка.

– А твоя жена? – колкая шпилька, это единственное, что посмела.

– Моя жена сегодня и завтра с визитом у своей родни, – усмехнулся мужчина, и продолжил уверенно рассекать поток горожан, чтобы мы смогли увидеть все с первых рядов.

Я постаралась отключиться от многообразия запахов и эмоций толпы, хлынувших на меня фонтаном, и через несколько секунд мне это удалось. Теперь я вдыхала только запах душного лета и Маргуса, да и то потому что он был слишком близко, и полностью отрешиться и от него не получалось. Слава императору, что я не оборотень – им бороться с запахами гораздо сложнее. Я же улавливала запахи либо сосредоточившись, либо если попадала в такие вот столпотворения. Эмоции впитывала вообще редко, к тому же, они не норовили проникнуть в меня, просто шли фоном.

Напомнив себе несколько причин, почему с Маргусом лучше не ссориться, я позволила не только вести себя, но и держать за руку, когда ладонь мужчины переместилась с моего локтя к ладони. Можно было опасаться, что такое поведение непременно породит слухи, если бы для опасений не было поздно. О нас с Маргусом и так судачили многие, но его жена была женщиной прагматичной и выгодно считала, что если нет прямых доказательств, то это клевета.

– Хороший сегодня день, да, Илия? – подтолкнул к разговору Маргус.

Надо отдать ему должное: несмотря на свою должность, дающую почти вседозволенность, и отнюдь не платонический интерес ко мне, он пока не позволял себе грубости или лишнего. Да, я знала, что он хочет сделать меня своей любовницей. Он знал, что у меня практически не будет выбора, если он настоит и предпримет кардинальные меры. Но он хотел, чтобы это было по взаимности, если не по любви, и пытался расположить к себе.

О том, что я не люблю его, он в курсе, но хотя бы мою благосклонность пытался заполучить подарками (недорогими, и только для Стэнли, иначе я бы не взяла), хорошим отношением и защитой, которую, как ни смешно, мне давали слухи о нашей связи. Не один мужчина посматривал на меня сальными глазками, потому что, несмотря на свои двадцать восемь и девятилетнего сына, я, без скромности, выглядела привлекательно. Мои каштановые волосы не были тронуты ранней сединой, как у некоторых брюнеток, не утратили густоты, не секлись, не лишились природного блеска, фигура не была обезображена сладостями и ленью, а голубые глаза были такими же насыщенными и полными жизни, как в юности, до целого вороха неприятных событий.

Маргус, надо признаться, тоже выглядел хорошо – высокий, светловолосый, уверенный в себе. И я бы, может, и увлекалась им, если бы не его жена, двое детей, и нескрываемое чувство превосходства, которое затмевало другие недостатки. Должность, которую занимал Маргус, досталась ему не просто так, и он имел право гордиться, но все же эта черта в Маргусе меня отталкивала. Я слышала, что в других раздражает именно то, чем грешен сам, но честно покопавшись в себе, признала, что нет, эта черта не моя, а того, о ком вспоминать не хотелось.

– Немного душно, кончено, – продолжил беседу мой спутник и попытался грозным видом освободить нам еще чуть больше пространства. – Но хорошо, что не дождь, а то зачастил в последнее время.

Я промолчала. Мне не хотелось быть здесь, не хотелось вести милых и беззаботных бесед, не хотелось слышать радостные крики, когда другому плохо. Мы с Маргусом стояли достаточно близко к раториуму, и я боковым зрением видела, как сверкала золотая вышивка на зеленых камзолах жаб герцогини, видела, как на помосте у их ног что-то звякнуло цепями и свернулось темным кулем, но не хотела поворачиваться.