Анна Одувалова - Змеиная школа. Подруга бога

– Как скажешь, Многоликая. – Шива снова расслабленно отклонился на подушки и лениво прикрыл глаза, впадая в блаженную дрему.

Ночь была густой, морозной и безветренной. Даже с Невы не тянуло промозглым влажным холодом, словно и не было в городе реки. Снег едва припорошил улицы Питера, что, в общем-то, нормально для середины ноября, когда осень играет с зимой в прятки и воюет за территорию. Черные, блестящие проплешины подмерзших луж виднелись на тротуаре, а дороги блестели графитовым, переливающимся стеклом гололеда. Редкие припозднившиеся машины ехали медленно, словно крадучись: многие водители, как всегда, дотянули до последнего и не сменили резину, избалованные вечной Питерской оттепелью, и теперь осторожничали, опасаясь сделать резкое движение и уйти в занос на опасной скользкой дороге.

На крыше одного из множества старых зданий со стройными, покрашенными белой краской колоннами, сидели две одетые не по сезону девушки. Они болтали в воздухе босыми ногами и по-детски ловили языком редкие падающие снежинки.

– Холодный город… – Одна поежилась, откинув с плеча длинные черные пряди, издалека напоминающие вьющихся вокруг головы змей. – Ненавижу холод!

– Холодное время, – согласилась другая и внимательно уставилась вниз, на безлюдную ночную улицу.

Черноволосые, со смуглой кожей, девушки привлекали бы к себе внимание, даже если бы не были одеты в развевающиеся длиннополые шелковые сари.

– Мне здесь не нравится…

– И мне. Может быть, не будет тянуть время? Уберемся с мороза, внутри все леденеет. Плохо.

– Чем быстрее найдем ее, тем быстрее вернемся домой. Там тепло! В путь!

Черноволосые красавицы переглянулись, сорвались с облюбованного конька и устремились вниз, словно две экзотические ночные бабочки. Пролетели несколько метров и растворились в воздухе, превратившись в серый клубящийся туман.

Алина

Мокрый снег летел крупными хлопьями и сразу же таял в лужах, стекал холодными струйками со щек, путался в волосах и меховом воротнике розовой короткой курточки. Ноги замерзли и промокли, но я все не уходила, смотрела сквозь мутную снежную пелену на девушку, сидящую на промороженных качелях во дворе обычной питерской высотки.

Маша. Точнее, пустая, оставшаяся от нее оболочка, которая обладает лишь частью воспоминаний и может маскироваться под обычного человека. Возможно, месяц назад я бы и поверила в то, что моя соседка по комнате жива, списав странное поведение на стресс, но сейчас я слишком хорошо видела, что души у этого тела нет. По факту, оно уже мертво. Давно. Я не чувствовала исходящего от него тепла.

Слезы смешивались на щеках с таявшим снегом. Я прятала озябшие руки в карманы и чувствовала, что меня начинает бить крупная дрожь. То ли от холода, то ли от увиденного. Теперь я точно знала, что случилось с Машей, и это знание не приносило удовлетворения. Тогда, на занятии, погрузившись в свой первый транс, мы убили самого слабого из потока – Машу. Никто даже не понял, что трагедия произошла по нашей вине. Даже я догадалась не сразу, а окончательно осознала лишь сейчас.

Хуже всего, что на моей совести была еще одна трагическая смерть – Вероника. Не хотелось думать о том, что где-то на улицах Питера сидит на промерзлой лавочке красивая и неживая оболочка моей соперницы, но я не могла прогнать эти мысли. Прошло две недели с момента нашего поединка, а мне казалось, будто вечность.

Изменилось многое.

Во-первых, мое положение в лицее – ко мне действительно стали относиться, словно к королеве. Даже Елена Владленовна и Шеша были почтительнее, чем обычно. Теперь я могла ездить на выходные домой и вообще выбираться в город так часто, как пожелаю. Я не была человеком и теперь волей-неволей вынуждена хранить секрет лицея.

Во-вторых, изменились наши отношения с Владом. Он снова сторонился меня, а я не могла забыть его взгляд после ритуала-поединка. Смотрел, как на убийцу. И я не могла его осуждать. То хрупкое единение, которое начало было зарождаться, разбилось после того, как я стала нагайной. Влад меня избегал, да и я пока не хотела с ним общаться. Сначала нужно было привыкнуть к своей новой сущности и разобраться с проклятьем. Если мы будем вместе, тот мир, в котором я живу, превратится в прах. Стоит ли наша симпатия – я побоялась слова «любовь» – разрушений? Наверное, все же нет. Впрочем, я так и не поверила в то, что чей-то роман способен вызвать конец света. Все это слишком странно и нереально.