Анастасия Маркова - Обрученные затмением

– Лия! Рад тебя видеть! – помощник отца широко улыбнулся, продемонстрировав мне чуть ли не все свои тридцать два белоснежных и удивительно ровных зуба.

– Привет, Эллиот! – с напускной веселостью поздоровалась я с ним и улыбнулась в ответ.

Гость подался вперед с явным намерением поцеловать меня в щеку, но я опередила его – протянула руку, которая с небольшим промедлением утонула в огромной лапе Смита. Она была влажной. Захотелось разомкнуть пожатие, но не успела перейти к действию, как гость вложил мне в ладонь прозрачную коробочку с единственной белой лилией внутри.

– Думаю, это тебе. Прекрасная лилия для не менее очаровательной Лии.

– От кого?! – удивленно воскликнула я, с восхищением разглядывая цветок.

– Не знаю. Лежала у двери, ждала, когда ее найдут.

Я не поверила Смиту. Наверняка он солгал. Боялся, что я не приму подарок, вот и придумал нелепую историю.

– Лия, не держи гостя на пороге, – раздался из кухни поучительный голос тети, и в следующий миг рядом с нами в прихожей оказалась Мия.

– Эллиот, какая прелесть! Ты чудо, – эта фраза адресовалась явно не мне. – Проходи скорее. Все только тебя и ждали.

Хоть гостя посадили рядом со мной, большую часть ужина он общался с папой, порой с тетей, еще реже с Мией. Эллиот рассказывал увлекательные истории и о всякой всячине. При этом Смит не оставлял меня без внимания дольше чем на пять минут: не положить ли мне еще кусочек лазаньи, не хочу ли я воды или морковного сока. Уверена, многие девушки пришли бы в восторг от подобных ухаживаний, меня же при всей вежливости Эллиота и его белозубой улыбке тяготила данная навязчивость. К тому же рядом с его тяжелой массивной фигурой и высоким ростом я чувствовала себя маленькой хрупкой и далеко не в своей тарелке. Тем не менее близость гостя не вызывала опасений. Не вызывал отвращения и его запах. Что уже было хорошим знаком.

Я облегченно выдохнула, когда в половину девятого Смит поднялся из-за стола, поблагодарил всех за чудесный ужин и сказал, что ему пора.

– Проводишь? – негромко спросил он, чуть склонившись надо мной.

В кухне повисла тишина. Испытующие взгляды четырех пар глаз не оставили мне выбора, кроме как проследовать за гостем в прихожую. Другие обитатели дома как ни в чем не бывало продолжили сидеть за столом.

– Может, сходим куда-нибудь на днях? – предложил Эллиот, когда мы оказались у входной двери.

Я напряглась, когда его сильные пальцы обхватили мое запястье, скользнули к локтю и обратно. И прежде чем успела что-либо предпринять, Смит погладил мою ладонь, затем и вовсе крепко сжал пальцы.

– Конечно, сходите, – решила все за меня показавшаяся в коридоре тетя.

Несмотря на возмутительное вмешательство родственницы, ее присутствие позволило мне отдернуть руку и убрать за спину. На всякий случай. Вдруг Эллиоту снова придет в голову нечто подобное?

– Я позвоню, – обольстительно улыбнулся гость, совершенно уверенный в своей неотразимости и действенности улыбки, и нажал на ручку двери.

– Молодой человек, постойте! Не подвезете меня домой? – окликнула тетя Смита и на удивление быстро заковыляла к нам.

Желание помочь было пресечено предостерегающим взглядом. Не сомневаясь, что Эллиот не откажет моей родственнице в просьбе, я сказала им «пока» и потихоньку улизнула на кухню, где тем временем Мия испытывала свои чары на главе семейства.

– Папа, можно я съезжу к Норе? – сладким, будто мед, голоском умоляла она его и часто хлопала ресницами. – Лия сама здесь все уберет, правда, сестренка?

– Конечно, – отозвалась я и принялась ополаскивать тарелки, чтобы позже загрузить в посудомоечную машину.

– Время видела? – строго спросил отец, на которого не подействовали уловки сестры.

– Еще девяти нет, – недовольно буркнула она, но затем снова нацепила на лицо широкую улыбку. – Ну, папочка, пожалуйста!

В кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом льющейся воды.

– Во сколько вернешься? – спросил глава семьи после затянувшихся размышлений.

– Так я с ночевкой.

– Нет! – отрезал отец и резко поднялся из-за стола, отчего стул с грохотом отъехал назад.

– Но почему? – недоуменно прошептала Мия, опешившая от его тона.

– Ты ночевала у Роджерсов уже дважды на этой неделе. Имей совесть! Своего дома нет, что ли?! Чтоб в одиннадцать явилась. Нет?! Пеняй на себя! – пригрозил он и вышел из кухни.

В этом был весь Рон Миллвуд. Он редко шел на компромисс, а если и уступал, то выставлял встречные условия.