Array Сойка Кэйн - Чумные псы. Оттепель

– Получилось неплохо, – говорит она и выскакивает в коридор. За одной из дверей – хохот и шебуршение. Хенна с Инс отрываются, не иначе…

Ксень идёт дальше, пытаясь понять, что там за лишние двери. Первая из них – черная, без ручки, на вид какая-то древняя и потёртая. Ксень понимает – стоит ей сейчас пожелать, и она откроется, но вместо этого рыжая отшатывается, ощутив страх и какой-то запрет. Ещё нельзя. Она решает вернуться, когда будет «можно».

И стучит к девчонкам:

– Покажите, что наворотили?

А там нечто совершенно сумасшедшее. Зал, напоминающий то ли ночной клуб, то ли игровой центр, шикарный бар, синтезатор тоже имеется. Сбоку две двери, Ксень суется туда, то обнаруживает просто спальни. Выходит как раз в тот момент, когда девчонки наколдовывают бильярд.

– Присоединишься? – предлагает Инс.

– Пойду посмотрю, что там снаружи.

А снаружи, прямо перед выходом, начинается песчаный пляж, а за ним – огромное, прекрасное море, простирающееся до горизонта, розоватое в свете закатного солнца. И в нем плещется Птица, пытаясь обрызгать легко уходящего от капель воды Драссира. Наконец тот, улучив момент, хватает её за руку и зашвыривает поглубже в воду.

– Да ладно тебе, ты точно умеешь плавать! – вопит оттуда Птица. – Это весело! Драсс, ну!

Ксень хмыкает и с разбегу бросается в волны, решив, что эти двое пусть сами, конечно, разбираются, но она хочет поплавать.

– Вот, видишь, даже рыжая не испугалась! – кричит Птица.

Ксень сначала хочет больно стукнуть сестру за то, какой трусихой её считают, а потом понимает, что это была провокация.

– На манипуляции не ведусь, – сообщает демон. – Но если тебе уж настолько хочется затащить меня в воду – ладно.

Он сбрасывает фрак, рубашку и обувь, оставшись в штанах, и ныряет почти неразличимой скорости прыжком.

Рядом визжит восторженно Ксень, которую демон обрызгал, влетев в волну, а от берега несутся, на ходу скидывая одежду и обувь, Инс и Хенна.

Остроухая срывает блузку, и замирают все: под одеждой у орионки стильный лифчик, белая кожа с родимым пятном над ключицей и никакой шерсти.

Зависает даже Драссир.

– А где?.. – Выдает он, и по его реакции Ксень понимает, что все же орионцы под одеждой пушисты, как настоящие коты.

– Свела, – независимо бросает орионка, но по её лицу видно, что именно от тех, кто находится здесь, ожидать осуждения – больно.

– Котам стоит у тебя поучиться, – бросает Драссир. – Рэй-Юн вечно жалуется, что это неудобно.

Инс фыркает и как-то резко расслабляется, плюхаясь в воду.

– Предлагаю притопить Драссира! – выдаёт Птица. – А он отбивается, только чур, без повреждений!

Демон вскидывает бровь, смотрит на девушек откровенно ошарашенным взглядом, потом тихо говорит:

– Я никогда не играл в подобные игры раньше и могу причинить боль.

– А мы не хрустальные! – сообщает Ксень и кидается первой.

Конечно же, у них ничего не выходит. Но плещутся они около часа, и Драссир даже начинает смеяться и включается в развлечение с удивительным азартом.

– Ладно, дети, – говорит он наконец. – Нам всем пора просыпаться. Давайте!

Птица обнимает его, чмокает снова в щеку и тихо благодарит. Лорд гладит её по волосам и шелестит почти неслышное «Тебе спасибо» в ответ.

А потом Птицу вышвыривает из сна.

Алый чувствует портал уже третьи сутки, и он обеспокоен: тот ведет из покоев шута прямо в приграничье светлого сектора. Демон знает, что больному ублюдку вместе с лордом Драссиром поручено следить там за девчонкой, которая метит в наследницы шианского престола, но Алый в упор не помнит, чтобы Отец… нет, Повелитель – приказывал вступать в личный контакт с самой этой девицей или кем-то из ее окружения.

В сердце кипит смесь обиды и негодования. Почему Ян поступает так самовольно… снова? Что за глупый детский бунт против собственного создателя толкает его опять и опять нарушать все правила – писанные и неписанные?! Но если Ян – психопат, с которого особого спроса нет, да и руки марать об него недостойно истинного лорда… Тут Алый отвешивает себе оплеуху: до истинного он и сам не дорос, старайся-не старайся.

Но все же он лорд и его форма пока на его плечах.

Однако с шутом Драссир – самый рассудительный и осмотрительный из их пятерки. Почему он не доложил, что ублюдок творит беспредел? Неужели отродье в клеточку ему угрожало? Или… Да нет, не может быть… Кто угодно может действовать сообща, но только не эти двое! Да Драссир его ненавидит, особенно после…