Мария Руднева - Алое Пламя

Царевич Ардлет рассмеялся было, но смех его никто не разделил. Джамарана смотрела серьезно и прямо.

– Мы стали твоими друзьями и поддержали тебя, царевич, но случилось это оттого, что рядом с тобой был Рашта, и Рашта заступился за тебя, и узнал меня, и я узнала его. Не случись этого, вы дорого заплатили бы за встречу с нами, поскольку были легкой добычей, и желанной добычей, и большая редкость для нас – встретить таких путников. Среди купцов, послов и беглецов нет Рашты. Но среди них есть те, у которых с собой дорогие ножи, богатая одежда, золотые монеты… Мы живем ради этой наживы. Мы подчинили себе пустыню, но мы сторонимся городов, потому что в городах на нас смотрят люди. Люди, подобные тебе, решающие судьбы других людей. Нас всех колесуют, если на нас упадет взгляд таких людей. Но есть тот, кто выше любого человека. Ты называешь его так, как называешь. Другие называют его иначе. От этого не меняется его суть, не меняется его важность, и могущество его от этого не становится меньше. Наоборот, чем больше у него имен, тем сильнее он становится. Ведь когда он создавал наш мир, у него и вовсе не было имени. Говорят, что он все видит. Мы не хотим, чтобы он видел нас. Мы – единство этой пустыни, и мы не называем его по имени, ни с благодарностью не взываем к нему, ни с проклятиями. И пока это так, нас не существует для него. Но если он обратит на нас свой взгляд, если прознает о нашем существовании – он растерзает нас, безжалостный и всемогущий.

– Вот оно что… – царевич Ардлет поднял на разбойницу растерянный взгляд. – Я никогда не думал о подобном в таком ключе… Если честно, то я вообще не думал никогда о… В смысле, это ведь просто фигура речи – что благодарность, что проклятие…

– Глупый мальчишка! А говорят, что во дворцах дают образование!

– Образование дают, Джамарана, – примиряюще улыбнулся Рашта. – Наш царевич обучен читать и писать и разбирается в искусстве и науках. Но делами бога занимаются жрецы, а дело царя – содержать храм в порядке. Царь раз в год является в храм, на Великий Праздник, просить бога о процветании своей страны. Царевичи же вовсе не обязаны сопровождать его.

– Мой брат Эймир сопровождает отца на Великий Праздник, поскольку станет царем после него, – вздохнул царевич, согревая в ладонях чашу с вином. – Но Рашта прав: это не обязанность его, а лишь желание. Мне же этот праздник не по нраву: нет места танцам, нет места веселому пению, и музыкантам тоже нечем заняться. Это не праздник для народа и не праздник для души – только жрецы и получают удовольствие от этого… Никогда не общался со жрецами.

– Как и я, – фыркнул Рашта. – Они надменные и какие-то странные все. Это дело царя.

– А ты уверен, что никогда не станешь царем? – вдруг спросила Джамарана, цепко ухватив взгляд Ардлета, в котором вдруг появилась непрошенная растерянность. – Ты – уверен?… Мне кажется, ты слишком мало себя ценишь, царевич.

– Конечно же я уверен! – щеки юноши, истерзанные беспощадно палящим солнцем, отчаянно зарделись. – Я третий сын своего отца. Передо мной есть царевич Эймир и царевич Хайет. И даже Хайет прекрасно осознает, что трон страны Айнар не ему достанется. Что до меня, то мной и не занимались особенно, зная, что трона мне никогда не видать.

– Зачем твоему отцу тогда столько сыновей? – усмехнулась Джамарана.

– Затем, что если погибнет Эймир, у него будут еще два брата. Разумная предосторожность, но не необходимость, – пояснил Рашта.

– Ну хорошо, твой брат Эймир станет царем, так? Возьмет себе жену, родит еще кучу сыновей… А вы со вторым братом что должны делать?

– Хайет был воспитан как посол. И он справляется со своим делом превосходно. Он мягок и тактичен, влиятелен и обладает сокрушительным очарованием.

– А ты? – взгляд Джамараны вспыхнул лукавыми искорками.

– Царевич Ардлет – украшение страны, – промурлыкал Рашта.

– Это так, – развел руками Ардлет, – украшение, не больше. Создан для услады глаз моего возлюбленного отца и драгоценных братьев. Песни мои вселяют им радость в сердца, танцы мои успокаивают их истерзанные заботами о народе души…

– И ты уверен, что никогда не станешь царем?

– Да, я уверен в этом.

– Так же уверен, как в том, что не станешь никогда послом?

Царевич Ардлет растерянно взмахнул ресницами.

– И правда, – вдруг посерьезнел Рашта. – С Хайетом случилась беда. Непредсказуемая, внезапная… Мы не можем знать свои судьбы, мой царевич. Если ты станешь царем… Если даже не страны Айнар – другой страны. Ты ведь можешь жениться. Может произойти что угодно… Будешь ли ты к этому готов?