Лариса Петровичева: Академия под ударом

Он невольно почувствовал уважение.

– Хорошо, – кивнул Оберон. – Я готов решить ваши проблемы. Дам денег столько, что заткну рот всей столице. Согласны?

Элиза испуганно посмотрела на него. Кивнула. Подумала, что расплатиться за доброту придется уже сегодня, и эта мысль внушила ей ужас.

Оберон не обольщался на собственный счет – он, в конце концов, видел себя в зеркале. Тяжелое скуластое лицо с острым носом, ожог от плевка болотницы на шее – да, не красавец. Зато у него есть деньги, и много. Декану факультета темной магии их, в общем-то, некуда тратить, он живет на полном государственном обеспечении.

– Согласна, – прошептала она. Оберон улыбнулся и сказал:

– Вот и замечательно. Тогда раздевайтесь.

Элиза посмотрела на него так, словно он ее ударил. К щекам прилил румянец, в глазах засверкали слезы, и за удивлением мелькнули презрение и ненависть. Оберон подумал: это именно то, что нужно.

Она дала бы ему пощечину, если бы могла.

– Как вы смеете? – голос тотчас же сделался звонким, дрожащим. – Как вы…

Оберон устало вздохнул.

– Будем называть вещи своими именами, миледи Элиза, – ответил он. – Выставив горшок со сластолистом, вы стали товаром. Я этот товар купил и теперь хочу осмотреть то, за что заплатил серьезные деньги. Триста тысяч золотых крон, если быть точным.

Элиза побледнела. За триста тысяч золотых крон можно было купить два таких дома и дюжину таких девушек.

– Раздевайтесь, – повторил Оберон. Лицо Элизы дрогнуло, девушка сделалась слабой и жалкой.

– Здесь? – прошептала она. Оберон кивнул, чувствуя, что в эту минуту она сдалась окончательно. Просто устала бороться с судьбой и опустила руки.

Элиза шмыгнула носом. «Почему твой папаша, хренов игрок, оказался настолько глуп, что не подумал о том, что с тобой случится?» – подумал Оберон. Он отвел взгляд – лишь видел краем глаза, как Элиза начала раздеваться: медленно-медленно, словно ее тянули за веревочки.

– Подойдите, миледи, – с максимальным уважением произнес Оберон, когда девушка осталась в сорочке и коротких панталонах. Элиза едва слышно вздохнула, послушно подошла к нему – идеальная фарфоровая куколка, которая будет такой же кукольно послушной, у которой нет другого выхода. От девушки пахло легкими духами – дорогими, насколько мог судить Оберон, – мылом, а сильнее всего страхом.

Оберон дотронулся до ее колена – белого, ледяного – и медленно повел ладонью вверх по внутренней стороне бедра, чувствуя, как по пальцам щелкает ток. Элиза вздрогнула и застыла, как крошечное испуганное животное, которое надеется, что охотник уйдет, если оно не будет двигаться.

Бей или беги. Если ты не можешь сделать ни того ни другого, то с тобой все кончено.

Как она вообще собиралась продавать себя с такими хрупкими нервами? Пришел бы какой-нибудь престарелый сластолюбец вроде Моргана Фрили, и ничем хорошим это бы не кончилось. Обычно потом настолько чувствительные девушки прыгают в реку.

Конечно, среди содержанок были и девицы, которые ходили с гордо поднятой головой и плевали на все сплетни и разговоры, но Элиза Леклер была не из их числа. Для подобного равнодушия она была слишком брезглива.

– Говорите, занялись переводами? – спросил Оберон. Ладонь двинулась еще выше. На мгновение им овладело густое властное желание вмять эту точеную живую статуэтку в шелк дивана, разъять, присвоить – или просто запустить пальцы в разрез панталон, прикоснуться к ней там, где сейчас пульсирует живое влажное тепло, где загорается золотой огонек магии. Даже в глазах потемнело – но Оберон сразу же опомнился, стряхивая наваждение.

Незачем. Он и так узнал все, что нужно. За похотью пришло чувство, которое охватывало хищника за мгновение до того, как зубы вгрызались в горло жертвы.

– Да, – прошептала Элиза. Слеза прочертила дорожку по щеке. – Я знаю гардалинский, наречие Малой Вольты и авесинский…

Он отвел руку, поднялся с дивана и мягко опустил ладони на плечи Элизы. Она подняла голову и посмотрела на него с невыносимой болью и надеждой.

– Умница, – улыбнулся Оберон. – Что еще ты умеешь, лисичка?

Девушка шарахнулась от него так, словно Оберон ее ударил. Почти вырвалась: он сумел ухватить ее за запястья, удержал, набросил тонкую сеточку заклинания, которое усмиряло оборотней. Глаза Элизы сверкнули нервным больным блеском, а потом заклинание сработало, и она опустила голову.

– Что теперь? – услышал Оберон едва различимый шепот. – Убьете меня?