Марисса Мейер - Позолота

– Сейчас я не шучу.

Дети уставились на нее, не зная, верить или нет.

И это справедливо, решила Серильда. Сколько уже раз она говорила им, что больше не станет рассказывать истории? Нет, она твердо решила, что станет образцовой учительницей. Благовоспитанной и безупречной. Вот только решимости никогда надолго не хватало…

Еще одна ложь , – как и сказала фрау Зауэр.

– Но, Серильда, – заговорил Фриш, подползая к ней на коленях и жалобно глядя на нее широко открытыми глазами, – зимой в Мерхенфельде такая скука. Что же мы будем делать без твоих сказок?

– Остается только работа, – пробормотал Ханс. – Корзины плести, да землю пахать.

– И прясть, – добавила Анна с тяжелым вздохом, а потом, закинув ноги наверх и согнув в коленях, обхватила ими ветку, так что руки и косички теперь болтались в воздухе. Дерево угрожающе скрипело, но девочка не обращала на это внимания. – Прясть, прясть, прясть…

Из всех детей, подумала Серильда, Анна больше всех похожа на нее, особенно после того, как стала заплетать длинные темные волосы в две косы. Серильда почти всю жизнь так причесывалась. Однако смуглая кожа Анны была заметно темнее, чем у Серильды, а волосы еще недостаточно отросли. Да еще во рту не хватало молочных зубов… и лишь некоторые из них выпали естественным путем.

А еще они обе терпеть не могли прясть – тяжелый монотонный труд. Анну стали обучать семейному ремеслу с восьми лет. Узнав об этом, Серильда посочувствовала ей, назвав это занятие tedium incarnate [1] Tedium incarnate ( лат .) – здесь: скука смертная. Здесь и далее прим. переводчика . . Странные слова целую неделю не сходили у детей с языка. Это забавляло Серильду и приводило в бешенство ведьму – та потратила целый час, читая нотации о том, как важен честный труд.

– Пожалуйста, Серильда, – подхватила Гердрут. – Твои истории… Мне кажется, они похожи на труд пряхи. Ты тоже делаешь что-то прекрасное из ничего.

– Ах, Гердрут! До чего необычное сравнение! – воскликнула Серильда, пораженная тем, что девочка нашла такую метафору. За это она и любила детей. Они всегда могли чем-нибудь удивить.

– Ты права, Герди, – заметил Ханс. – Истории Серильды превращают нашу тоскливую жизнь во что-то необычное. Как будто… Как будто из соломы прядут золото.

– Твои бы слова да богам в уши, – хмыкнула Серильда, подняв глаза к небу, которое быстро темнело. – О, если бы я умела прясть золото из соломы! Пользы было бы куда больше, чем если… прясть глупые истории. Засорять вам головы, как говорит фрау Зауэр.

– Проклятая фрау Зауэр! – выпалил Фриш. Услышав грубость, брат бросил на него предостерегающий взгляд.

– Фриш, следи за языком, – сказала Серильда, чувствуя, что обязана сделать замечание, хотя и была благодарна, что мальчик встал на ее защиту.

– Нет, ну правда. В сказках нет ничего плохого. А она просто завидует, потому что все ее истории – про королей, которые давным-давно умерли, да про их противных потомков. Она знать не знает, что такое хорошая сказка – и не узнает, даже если та выскочит и укусит ее.

Дети хохотали, пока ветка, на которой висела Анна, не хрустнула, и девочка не свалилась в сугроб.

Ахнув, Серильда бросилась к ней.

– Анна!

– Пока жива! – ответила Анна. Это была ее любимая фраза, и произносить ее приходилось часто. Выпутавшись из ветвей, Анна села в снегу и улыбнулась.

– Спасибо Сольвильде, что насыпала столько снега с небес – мне было мягко падать.

Смеясь, она помотала головой, на плечи ей посыпались хлопья снега. Отряхнувшись, она лукаво посмотрела на Серильду:

– Ты ведь расскажешь нам конец истории, правда?

Серильда хотела нахмуриться, но вышло неубедительно – у нее не очень хорошо получалось оставаться взрослой и солидной с детьми.

– Вот упрямцы. И, вынуждена признать, уговаривать умеете, – она тяжело вздохнула. – Ладно, ладно уж. Коротенькую историю – потому что, сами знаете, сегодня вечером начнется Охота, и мы с вами должны успеть разойтись по домам. Идите-ка за мной.

Она решительно направилась по снегу к небольшой рощице, где землю устилали сухие сосновые иголки, а свисающие ветви хоть немного защищали от холода. Сгоравшие от нетерпения дети расселись вокруг, выбирая места среди корней и прижимаясь друг к другу, чтобы согреться.

– Расскажи нам еще о боге лжи! – попросила Гердрут, подсев к Хансу – вдруг станет страшно.

Серильда покачала головой.

– У меня есть другая история, ее я вам сейчас и расскажу. Она из тех, в которых говорится о полнолунии. – Она указала на горизонт, на только что взошедшую луну, светлую, как летняя солома. – Эта история тоже о Дикой Охоте, которая на черных как ночь скакунах, в сопровождении адских гончих проносится по нашим полям в полнолуния. Сейчас предводителем Охоты стал жестокий Эрлкинг, Ольховый Король. Но когда-то, сотни лет назад Охоту вела за собой его возлюбленная, великая охотница Перхта.