Марисса Мейер - Позолота

– И точно так же говорят, если в самом деле ничего не понимают.

Она пожала плечами.

– Прекрасно. Эта девочка – принцесса. Несомненно, – слова сами сорвались у Серильды с языка. Нужно скорее все исправить, признаться, что она понятия не имеет, чей это портрет. Хотя… какая разница? Может, эта девочка и правда принцесса. Очень даже похожа. – Но, боюсь, судьба у нее была печальная.

Высказавшись вот так, довольно расплывчато, она решительно защелкнула медальон.

– Что ж, значит, это не твоя семейная реликвия, – сказал ее собеседник.

Серильда ощетинилась.

– Разве во мне не может быть королевской крови, какого-то дальнего родства?

– Это так же вероятно, как то, что я – сын герцога, согласна? – и в подтверждение он провел рукой по своей одежде – почти лохмотьям. – А если это не семейная реликвия, вряд ли эта безделушка так уж тебе дорога. Не дороже собственной жизни, ведь так? Я предлагаю тебе выгодную сделку. Свою помощь за яблоко и яйцо.

– Медальон подороже яблока, пожалуй, – пробормотала она. Но ее сердце замерло. Она поняла, что дерзкий мальчишка уже выиграл спор.

Видимо, он тоже догадался. На его губах появилась довольная улыбка.

– Так что, нужна тебе помощь или нет? – спросил он, покачиваясь на пятках.

Серильда взглянула на медальон, провела кончиком пальца по золотой застежке. Расставаться с этой вещицей было трудно, почти невыносимо, но она знала, что это глупо. Судя по его уверенному виду, парнишка и правда может ей помочь. Непонятно, что именно он готов сделать, но видно, что он может колдовать. И вообще, у нее не так уж много вариантов. Его появление здесь – уже чудо, вряд ли стоит ждать другого.

Нахмурившись, Серильда сняла цепочку с шеи и протянула ее юноше в надежде, что он не посмеется над ее доверчивостью снова. Ведь это так просто: схватить медальон, расхохотаться и исчезнуть так же, как появился.

Но он этого не сделал.

Наоборот, он принял из ее рук цепочку бережно, даже с почтением. И в этот самый миг воздух вокруг них задрожал. У Серильды заложило уши, стало трудно дышать.

Магия .

Это продолжалось с минуту, а потом прошло.

Серильда сделала глубокий вдох, и ей показалось, что она вздохнула полной грудью в первый раз за всю ночь. Юноша надел цепочку на шею и решительно вздернул подбородок.

– Ну-ка отойди.

Пораженная его резкостью, Серильда вскинула голову.

– Что, прошу прощения?

– Ты мешаешь, – сказал он, указывая на прялку. – Мне нужно место для работы.

– Неужели нельзя попросить вежливо?

Он посмотрел на нее с такой откровенной досадой, что Серильде даже стало интересно, кто из них двоих раздражен больше.

– Я же тебе помогаю.

– И я заплатила тебе за эту честь, – ответила Серильда, кивнув на медальон. – Не думаю, что капля вежливости все испортит.

Он открыл было рот, но заколебался, сдвинув брови.

– Хочешь, чтобы я вернул финтифлюшку и бросил тебя здесь на произвол судьбы?

– Конечно, нет. Но ты до сих пор не сказал, как именно собираешься помочь.

Юноша вздохнул, шумно и очень выразительно.

– Воля твоя. В конце концов, к чему все это, если кое-кому трудно посторониться?

Он шагнул к ней, и продолжал наступать, словно собирался сбить ее с ног, как запряженный в тележку упрямый мул. Скрипнув зубами, Серильда постаралась врасти в пол.

Она не двинулась с места.

Он не остановился. И налетел на нее – подбородком ударил в лоб, а грудью толкнул и отбросил в сторону с такой силой, что она отлетела и с изумленным «Ах!» упала на солому.

– Что ты творишь?! – вскрикнула она, борясь с желанием потереть больное место пониже спины – солома почти не смягчила падение.

Морщась от боли, она уставилась на него, рассерженная и сбитая с толку. Если он решил, что она позволит себя запугать… Но что-то в выражении его лица заставило ее остановиться. Юноша смотрел на нее как-то странно – не так, как раньше. Он даже рот открыл. В глазах плескалось недоумение, а одной рукой он потирал плечо в том месте, которым стукнулся о стену, отлетев после их столкновения.

– Ну? – воинственно выкрикнула Серильда, поднимаясь на ноги и отряхивая юбку от прилипшей соломы. – Зачем ты это сделал?

Подбоченившись, она ждала ответа.

В следующее мгновение он снова подошел к ней, но уже совсем не так уверенно. На лице его было не раскаяние, как следовало бы, а любопытство. Почему-то из-за того, как он ее разглядывал, гнев Серильды утих. Ей захотелось попятиться, хотя было совершенно некуда. И вообще, раз до сих пор не отступила, теперь и подавно не станет. И она гордо подняла голову, вложив в это движение весь запас своего упрямства.