Анастасия Сагран - Царство лжи Берилл

– И такое бывает?

– Это же перевёртыши, – фыркнула Мелисса. – Их нравы – нечто особенное.

– Более того, – продолжала Чайна Циан, – нередки случаи, когда любимые сыновья и наследники своей рукой убивали отцов ради царствования. Они, бывало, били в спину, а затем врали, что был честный поединок и отцу "ну просто не повезло". Такого боится Классик и так принято у Рашингавы. Потому Классик делает всё для того, чтобы получить сыновей-драконов, как известно, видящих больше прочих, и потому Рашингава подле себя держит только дочерей. Потому что принцы-перевёртыши не доверяют сыновьям. Никому. Впрочем, другие тоже настороже. Лифорд, Хант и Адмор могут сколько угодно называть того или иного наследника любимым, улыбаться и ласкать. Могут советоваться с ним, прощать ошибки и осыпать привилегиями, но на самом деле всё это лишь для внешнего соответствия и на тот случай, если вдруг сын искренне предан – чтобы не обидеть и не восстановить против себя. И ещё, Берилл, – вдруг заговорила проникновеннее Чайна Циан, – не стоит очень доверять эристе. Кажется, что он соблазняет тебя для своего отца, но это может оказаться не так. Однажды он решит не уходить, и в ту восьмую свечи, пока ты должна бы ждать царя, он сделает тебе ребёнка, чтобы затем использовать вас обоих в своём продвижении. Доверяй только принцу – это с ним у тебя контракт, а не с кем-то ещё.

После того, как Чайна Циан смолкла, крылатые и эскортесс ещё долго молчали.

– А как же их хвалёная сыновняя почтительность? – вспомнила Берилл. – Я столько слышала о ней.

– От кого, от эристы? Понятно почему. Было ли так, что он не передавал каких-то твоих сообщений Ханту или не выполнял поручений отца? Наверняка было. И потом, он, должно быть, не стесняется критиковать его при тебе…

– У меня в голове не укладывается… не верится, что Шон может стать предателем… – проговорила Берилл, но тут же вспомнила, как уличила однажды во вранье своего эристу.

– Кому кофе? – спросила Моргана, поднявшись с места.

– Когда, наконец, придумают, как совместить кофе и шоколад? – возмутилась Мелисса, подумала и решила: – Я буду шоколад.

– Но критика Шона всегда уместна, – решила возразить Берилл. – Чайна Циан, почему ты так уверена в том, что права?

– Я не уверена. Просто ты крылатая и ради собственного спокойствия должна знать то, что знают перевёртыши с юных лет. При тебе они все наверняка так искренни и говорят только правду, но за стенами твоих покоев весь предел – огромное царство лжи.

– Но Хант действительно не идеален, – возразила Берилл. – Далеко не идеален.

– Случается и такое, – кивнула Чайна Циан. – Часто. Наследник может объединиться с "драгоценной леди" и женой отца, чтобы отравить его или пошатнуть, сильно, репутацию принца. Быть может Шон… Грэм, да?.. Быть может, герцог Грэм именно этого добивается. У него в запасе немногим меньше, чем пять лет. Судя по всему, у него есть шанс. Он нравится тебе больше мужа и это понятно. Я видела его несколько раз. Действительно красивый. Говорят, он не менее отца хорош в фехтовании. И очень образован.

– Как он может быть хорош с мечом подобно принцу и в то же время быть настолько образованнее его, когда он младше? – спросила Берилл.

– А как читал книги блистательный Роджер Кардиф? Кто-нибудь знает? – спросила Чайна Циан, обманчиво легко сменив тему.

– Нет.

– Я видела однажды, – подала голос Оливия. – Серв читал ему, пока он доводил до совершенства удар. При условии, что Роджер иной раз тренировался значительную часть дня, "читал" мудрецов и поэтов он очень быстро.

– И Тони говорил мне, насколько обширны были знания его отца, – продолжила Чайна Циан. – Герцог Грэм, похоже, пользуется той же хитростью. Скорее всего, он никому не рассказал о такой возможности, и теперь все в Хантовых пределах значительно отстают от него.

– Хант бы всё равно отставал, – заявила Берилл. – Иной раз он весьма и весьма поражает своей, мягко скажем, несообразительностью и зацикленностью.

– Рэйн часто тоже раздражал меня, – вспомнила Мелисса своего поклонника, принца Росслея. – В свои последние годы он часто смолкал или сильно глупил с ответами. Но это ещё половина проблемы. Самым отвратительным было то, что я начала догадываться, о чём он думает в такие моменты.

– О чём? – поинтересовалась Моргана. – Неужели о каких-нибудь пошлостях?

– Именно. Его глаза становились тёмно-серыми. А выражение лица… опасное. Или тупое. Или голодное. Как когда.