Юлия Эллисон - Контракт с чудовищем

Он уже устал проверять меня на воздействие извне. Мы убедились, что его не было – все шло откуда-то изнутри, словно сами боги хотели того, чтобы я вернулся домой и влюбился в эту колючую розу, которой уже успел заинтересоваться. Но убивать я ее не желал!

– Возможно, но ты же знаешь, что она принимает не всех… – Это было главной проблемой. Эта женщина с даром пророчества редко когда принимала человека более одного раза. Само собой, Император был исключением, но не я. Я всего лишь слуга, каким бы ни был мой титул в обществе.

– И все же. Нельзя так мучиться, подай прошение. Возможно, она примет тебя и скажет, что делать…

Я скептически фыркнул. Скажет, что делать? Она не сказала мне, что делать, семь лет назад, так каковы шансы, что сжалится теперь? Лично я ставил на то, что принимать меня она не захочет вовсе. Но в самом деле, если шанс был, то следует им воспользоваться, хоть он и призрачный.

– Может быть, ты прав… – сел на кровати и мысленно прикинул, что можно написать в письме, чтобы сдвинуть ее решение в мою пользу. Я не могу больше так издеваться над собой. Это просто невыносимо.

– Вот и отлично. Подай прошение, и, возможно, тебе повезет. Я ничем не могу помочь тебе. – Друг присел рядом, но слишком быстро встал обратно, отходя обратно к двери. – И лучше бы не тянуть с этим. Листок бумаги и писчие принадлежности у тебя есть – дело за малым…

Я кивнул. Может, он в чем-то и прав. Кажется, еще раз мои мысли вновь сами по себе перескачут на Роуз, и я сойду с ума окончательно. Пора что-то с этим делать. И срочно.

Мой помощник покинул комнату, а я так и остался сидеть, пытаясь понять, что можно написать такого, чтобы пророк меня приняла.

Такой дар, как у этой женщины, рождался настолько редко, что всех пророков за всю историю империи можно было пересчитать буквально по пальцам. Причем дар явно не выбирал тело, в котором родиться, и иногда это бывали женщины, а иногда мужчины. В целом их было не так уж много. И рождались они даже далеко не в каждое столетие. Мне чисто повезло, что это произошло сейчас и я могу к ней обратиться.

Сел перед пустым листом, взяв перо и банку с чернилами. Моя ситуация была довольно неоднозначной. Сначала это предательство семьи, потом дружественный Император, предложивший службу и должность, но главное жизнь, затем Мадлен… Еще семь жен. Теперь эта колючая роза. Казалось бы, ничего необычного, если бы не бесконечные смерти и странная заинтересованность первого лица империи. Я не мог не понимать, что это все происходит далеко не просто так, а значит, какая-то выгода от того, что сын предателей будет находиться во дворе среди приближенных и доверенных лиц была. Но какая? Я задавал себе этот вопрос, наверное, тысячи раз, но все равно не мог понять.

Плюнув на все, все же начал писать то, что думаю, пытаясь на словах убедить принять меня вновь. Я не хочу убивать собственную супругу! Не хочу смотреть, как она медленно угасает! Не хочу терять мою колючую розу! И я сделаю все, чтобы этого избежать…

– Вот здесь я думаю убрать эту громоздкую мебель, добавить больше света… – перечисляла мысли на тему обустройства своего будущего дома, увлекая бедного мебельщика за собой в следующую комнату. – Тут надо добавить больше золота, чтобы особо важным гостям пыль в глаза бросить, принимать аристократию, поставить тут стол, стул…

Я все болтала и болтала, ощущая, как в груди разгорается самый настоящий азарт и предвкушение от будущего ремонта. Впервые я могла сделать так, как хочу, не опасаясь того, что же подумают люди, или оглядываясь на приличия.

Нет больше приличий у той, кто через пару месяцев умрет, так к чему себя ограничивать? К чему экономить, когда мне разрешили с одобрения герцога потратить едва ли не четверть его состояния на собственные капризы?

– А что будет здесь? – Тин не отставал, успевая записывать все мои пожелания в свой блокнот. Мы как раз подошли к главной жемчужине моего ремонта – рабочему кабинету герцога. Ох, опрометчиво он согласился дать мне возможность сделать там ремонт, да еще сказал о том, какой цвет ему не нравится больше всего…

– А тут будет будуар! – выдала я. – Розовые стены, декоративные фрески, перья… Хочу, чтобы эта комната просто поражала воображение! Чтобы, зайдя в нее, с порога становилось дурно от яркости цвета и находиться тут дольше трех минут было невыносимо.

Тин чуть удивленно приподнял левую бровь, но послушно записал за мной все, что я сказала к себе на бумагу.