Юлия Эллисон - Контракт с чудовищем

– Он не мог поступить так со мной. Просто не мог! – Слезы неконтролируемо текли по щекам, руки нервно теребили складку платья, а голос дрожал. В сердце разливалась горькое ощущение предательства вкупе с паникой и диким страхом. – Мне всего восемнадцать, я не хочу умирать!

Все во мне протестовало против этого брака. Брак с мужчиной, жены которого умирали одна за другой. Да и сам он… чудовище, как называли его в народе. Темный, пугающий, с черной магией и неприступным сердцем. Палач его императорского величества. Он мог разрушить жизнь любой семьи одним лишь словом… После него оставались лишь разруха и боль. Я слышала, что однажды он самолично оставил двух младенцев сиротами только за то, что их родители как-то не так на него посмотрели. И этого просто не может быть, чтобы отец решил отдать меня ему на растерзание! Просто не может!

Конечно, в нашей семье никогда не было теплых отношений, но не настолько же! Папенька всегда был вежлив со мной и моими сестрами, всегда поддерживал беседу, не обижал и вот…

– Мне жаль, Роуз, – процедила якобы в утешение моя младшая сестра, Молли. Она была младше всего-то на каких-то полтора года, но почему-то всегда завидовала мне безумно. Я не могла дать этому объяснение, да уже и не пыталась.

– Я не хочу умирать! – сказала еще раз, утирая слезы с лица белоснежным носовым платком и громко, некрасиво всхлипнула, уже не сдержав эмоций. Сестра едва заметно скривилась, но тут же взяла себя в руки, пытаясь изобразить участие.

– Может быть, ты не умрешь. Вдруг все смерти его предыдущих жен были случайны? – предположила Молли, но лучше мне от этого не стало. Стало лишь хуже. Сердце в груди болезненно сжалось чуть сильнее, все тело пронзило вспышкой боли.

Разрыдалась сильнее, уже не обращая внимания на внешность. Кому будет нужна моя симпатичная мордашка, если мне все равно скоро умирать?!

Ну за что со мной так родной отец? За что? Да, пусть я не самая красивая или веселая из сестер, но и не самая глупая! Я бы сумела найти жениха и среди более подходящих кандидатур. Наверняка бы сумела!

– Тебе следует прекратить лить слезы и подумать о том, как ты покажешься жениху. – Молли, как обычно, думала только о внешности.

– Какая разница? Пусть смотрит на меня такую – с красными опухшими глазами и в старом домашнем платье. Все равно умирать! – Паника и страх внутри медленно сменялись на злость и решимость. Плакать мне это не мешало, но зато мозги начали хоть немного мыслить адекватнее. Может, если он от меня откажется, то брака не будет? Да, конечно, тогда мои гордость и репутация будут подорваны, но это всяко лучше, чем смерть от рук собственного мужа!

– Роуз, нельзя предстать перед будущим собственным мужем такой! – Молли неодобрительно поджала губы и покачала головой.

Я в последний раз всхлипнула и решительно встала с кресла, где до этого сидела.

– Можно! И даже нужно! Как ты не понимаешь, если он откажется от меня, то я не умру! – Надежда, как говорится, умирает последней.

– Но репутация … – Сестра явно не понимала или не хотела понимать, глядя на меня растеряно.

– Переживу! Я даже согласна быть старой девой, как тетушка Берта, лишь бы не смерть в самом расцвете лет!

Страх еще остался внутри, но временно притаился где-то глубоко. Паника чуть отошла в сторону. Я подлетела к зеркалу и убедилась в том, что выгляжу ровно так, как следует выглядеть – глаза и нос красные и распухшие. Губы искусаны до крови. Вид бледный. А платье непрезентабельное. Ни один уважающий себя мужчина не выберет такую невесту себе в жены. Никогда!

Я уже почти решила растрепать еще и прическу для пущего эффекта, но в дверь настойчиво постучали. Пришлось бросить эту затею и идти открывать. За порогом обнаружился наш скучный домоуправляющий. Я даже скривилась при виде его идеально ровного выражения лица.

– Ваш отец и наш гость желают видеть вас, леди Тривьера, – сказал он бесстрастно.

Внутри снова все задрожало, а к глазам подступили слезы. Что я творю? Кого пытаюсь обмануть? Герцог ведь наверняка берет меня в жены не потому, что я ему понравилась. Ему просто нужна очередная жена, над которой он сможет издеваться или что он там с ними делает, когда те ему надоедают?

Щеки вновь промокли, а ноги стали ватными. Но уже ничего не поделаешь. Придется идти…

По лестнице я спускалась, ощущая себя приговоренным к казни заключенным. Внутри все дрожало, слезы текли по щекам, в горле стоял ком предательства. Страх, которого не было еще секунду назад, снова поднял голову и удобно устроился внутри, решив окончательно добить меня не сгибающимися коленками.