Тиана Тон - Мы встретимся снова

– Ты обижен. Я всё понимаю, – заговорил Яшиш-Пуйло, потрясая едва сжатым от старческой слабости кулаком, – но это наша жизнь, в которой мы не знаем устали и покоя. Наше призвание – воевать и опустошать поля неприятеля, чтобы освобождать земли для своего народа. Каждая новая победа дает выход к новым торговым путям, а каждая война – новых пленников для тяжелых работ в поле и в горах. Нас убивают белые и индейцы, они отнимают наши земли, пытаются стереть наш народ с лица земли, потому как осталось от нашего племени не так много, но и мы не сидим, а прокладываем себе путь для новой жизни. Да, мы вышли на свет божий из землянок, стоявших у подножия диких гор; да, мы разместились на территории индейского народа; но мы имеем право на существование в этом мире. С величавой Венеры, когда там сделалось слишком жарко, наших прародителей спустил в горы сам крылатый бог Адэххи. И теперь мы должны жить здесь, защищать наших детей и женщин, продолжать наш род. Да, недавно на нас напали, от этого пострадали не только дома, украшенные письменами камни, но и люди. Поверь, я любил Кимиш. Её невозможно было не любить. Её нам даровал сам Адэххи в час, когда солнце спрятала тьма. Я скорблю с тобой, парень, но такова жизнь. Бог даровал, он и забрал.

– А малыш? – Застонал Яс. В его глазах мелькнула ненависть.

– Тем более, малыш. Он сейчас рядом с великим богом, прячется среди его могучих крыльев и улыбается, глядя на тебя. Вспомни писание старого монаха Маннухи. Я не раз рассказывал сагу о храбром монахе, который погиб совсем молодым. Так вот я снова тебе перескажу, – пообещал старик, и уселся рядом с Ясом. Их скрыла завеса склонившихся от влаги ветвей, и о присутствии людей говорил едва различимый шёпот. – Так вот, во времена, когда небо было тёмным и сырым, молился парень день и ночь о своём народе, без устали молился, и забыл об осторожности. Недруги в то время напали на племя, под защитой которого находились эти священные люди. Они захватили в плен молодого монаха, который не успел спрятаться. Привязали тогда его к дереву, намереваясь позже выменять на какой-нибудь товар, и ушли, а мимо проходила дочь вождя. Ей глянулся пленник, она подошла ближе и заговорила с ним. Монах в этот момент запел молитвенную песнь, от которой девица заплакала да и отвязала паренька. Вождь выгнал дочь из племени, и она ушла искать того монаха. И отыскала! Позднее парень погиб, нарушив обет. Он спешил сообщить радостную весть вождю своего племени о рождении сына Аллисто, но неожиданно упал как подкошенный и перестал дышать. Осветились в тот момент небеса ярким кустарником, который скинул с себя тонкие огненные ветви. Упали горячие веточки на землю, прогрели почву и согрели народ. Пока народ дивился таким переменам, кустарник соединился оставшимися ветвями да превратился в шар. Время шло, и сын монаха вырос и стал умелым воином. Когда дед Аллисто пришел воевать с народом племени его отца, чтобы отобрать их урожай, то внук сразу же сразил его копьём. Народ остался тогда с богатым урожаем, а мальчишка мигом поднялся в потемневшее небо и превратился в бледное облако, окруженное множеством дрожащих светлых точек. Поговаривали, что Аллисто накануне приснился сон, будто бы явился ему отец и пояснил, что пригодился он богу, дабы стать солнцем. Стало быть, стали отец и сын – солнцем и луной. Один просушил землю после многолетних дождей, а второй – позволил народу отдохнуть в темноте да тишине. Так-то, парень! Выходит, что твой малыш понадобился богу. И теперь он выполняет новую миссию.

– Мало ему тех, кто воюет? – Вскричал убитый горем Яс. – Они идут на жертву осознанно. Для них великая честь путем войны попасть в рай, ведь они защищают свой народ, а мои родные люди должны были жить здесь.

– Замолчи, Яс, – старик вскочил с камня, забросив тяжёлые косы за спину. – Я желал разделить с тобой боль, но тобой правит гнев. Это плохой знак. Воротись домой и отдохни. Больше мне нечего добавить.

Яшиш-Пуйло прошел немного вперёд и обернулся. Яс сидел, обхватив голову руками. По красивому лицу текли слёзы. Священная влага из глаз юна говорила о его раненой душе. Молодой мужчина дрожал, сжимая голову ледяными пальцами. Стиснув зубы, он скулил. Старик тяжело вздохнул и пошел дальше.

– Поспеши, – крикнул Яшиш-Пуйло, удаляясь. – С первым лучом солнца мы предадим земле умерших на нашей территории чужаков, тем самым продляя священные дни жизни богов среди нас. В этот раз мы не будем у них просить милости, а просто похороним воинов, вместо того, чтобы сбросить их тела со скалы.