Елена Литвинова - Неявная прелесть

– Здравствуйте, – неловко поздоровалась я, чувствуя себя, как никогда, не в своей тарелке. Мне не нравился отец Дэна, так не нравился, что хотелось тут же уйти, но я посмотрела на своего парня и почувствовала себя чуть увереннее, что ли. Всё это терпела я только ради него.

– Очень приятно, милая. Наконец-то мы можем познакомиться с Вами чуточку ближе, – Герман Александрович протянул мне руку, я подала ему свою, и он поцеловал мне её, задержав в своих шершавых горячих руках так надолго, что мне стало совсем неудобно, и я быстро вырвала её.

– Проходите, детки, – тут же засуетился он. Дэн первым прошёл вперёд, и из глубины дома раздалось его: «Воу».

– Папахен, ты кого ещё на ужин пригласил? Королеву Елизавету? – выкрикнул он.

– Вас ждал, детишечки, вас, – ответил его отец и, почему-то, взглянул на Алёну. А та ему глумливо ухмыльнулась в ответ. А потом волчица перевела свой взгляд на меня, он полыхнул ненавистью. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила своим «медовым» голоском:

– Да, я уже соскучилась. А здесь всё осталось, как было. Вот на этом диване мы с Дэнчиком играли в детстве, а вот в этой кладовочке прятались друг от друга. А тут…

Она так бы и продолжила своё щебетание, но из боковых дверей выглянул Денис и сказал:

– Ну, вы скоро там? Я ужасно хочу жрать…

– Да, дамы, поспешим. А то молодой растущий организм Дениса требует питания, – засуетился Герман Александрович.

Мы вошли в большую гостиную, где был красиво накрыт стол, как на праздник. Посередине его стояла большая ваза с полевыми цветами, четыре большие тарелки с красивым узором расположились на четырёх сторонах его. Рядом – приборы и фужеры для напитков.

– Папахен, ну, что? Садимся? – спросил Денис отодвигая свой стул. За мной поухаживать он позабыл. Я уже хотела отодвинуть стул сама себе, но отец Дэна оказался быстрее:

– Присаживайся, – и я в это время опять почувствовала на себе ненавидящий взгляд Алёны.

Но, так как Герман Александрович поухаживал и за ней, опять включила свою медовость.

– Благодарю Вас. Как же я рада снова побывать в вашем гостеприимном доме! Вспомнила сразу своё детство. Как мой папахен сва… уезжал по делам, так я и сбегала к Дэнчику в гости. У вас тут пахло свободой, – захихикала она, поглядывая на Дениса.

– Ну, что там есть пожрать? – Денис был неподражаем в своём отсутствии манер.

– Кому наложить супа? А горячее на кухне. Алечка, не сходишь со мной? – я представила, что останусь с отцом Дениса наедине и замерла почти от ужаса.

– Я схожу, – бросила ревниво Алёна и поднялась со своего места. Я же вздохнула с облегчением.

– Денис, давай налью супа? – предложила я парню.

– Бэйб, давай. А то жрать хочу – не могу, а тут папахен со своими выкрутасами. Не думай, бэйб, у нас всегда всё по-простому, что это на него нашло – не пойму. Не знал же он заранее, что к нам причалит Алёнка? – сказал Дэн и громко заработал челюстями. Да, мужчины любят поесть. – Не мойму только, кто готовил? Опять тётя Катя, что ли приходила? Ведь папахен с ней разбежался давно…

Мне было всё равно, кто готовил ужин в семье Спеловых. Аппетит у меня пропал.

Алёна и отец Дениса появились минут через десять. Он нёс блюдо с огромным запечёным гусем, а Алёна – небольшой салатник с крышкой, скорее всего, гарнир.

Алёна опять выглядела примятой. А Герман Александрович стал ещё более масляным.

– Не соскучились без нас? Алёна разогревала картошку, вот мы задержались. Ну-у-у, сын, куда ты так спешишь? Начал кушать без нас. Разве так можно?

– Папахен, не кипишуй. Тут все свои. Не знаю, что ты тут изображаешь. Я голодный, как собака…

И все трое засмеялись этой незамысловатой шутке.

Мне пришлось сделать вид, что тоже весело, но компания к веселью совсем не располагала. Поэтому я уткнулась в свою тарелку и только прислушивалась к разговорам за столом. В основном, говорил отец Дениса. Но и Алёна иногда добавляла: «А помнишь, Дэнчик, как мы с тобой…» И стоило только добавить одно из трёх: гуляли, играли и сбегали из дома.

Можно было бы послушать про детство Дениса, но одно присутствие во всех его похождениях Алёны делало это просто невыносимым делом. Поэтому я молчала, либо отвечала односложно. Еда мне не лезла, и пары ложек хватило, чтобы я сидела, ковыряясь в тарелке и думая о том, что нужно чуть потерпеть, совсем чуть-чуть, и этот день закончится. И я вернусь в свою комнату, а завтра…

– Алечка, тебе не понравилось? – услышала я вопрос просто чудом.