Ирина Варавская - Марионетка Тьмы 3. Танец с оборотнем

– И с тех пор вы не устаете применять ее по назначению. – Я кончиком пальца отодвинула хлопушку от своего лица. На коже осталась крошечная капелька крови. Каково же было его коню?! – Специалисты утверждают, что стремление причинять боль другим есть тяжелое расстройство личности. Патология.

На щеках мужчина вздулись желваки. Пальцы на рукояти хлыста побелели, но тут он широко улыбнулся и, запрокинув голову назад, разразился громким хриплым смехом, от чего жеребец дернулся и всхрапнул.

– Потрясающе! Меня всегда удивляло, как же в это в некоторых людях уживаются безграничная глупость и безрассудная храбрость. – Взгляд Габриэля будто приклеился ко мне, но его внезапной веселости он не отражал, скорее наоборот. То, что в них легко читалось, вызывало у меня неосознанную дрожь. – Начиная играть с огнем, не удивляйтесь, если однажды пылающая крыша упадет вам на голову и причинит много боли. Впрочем, мало кто знает, что и с ней можно подружиться, – со странным блеском в глазах закончил он.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я. Мне ли было не знать, что такое боль и как заставить ее быть союзницей.

– Что ж, вы меня заинтриговали, поэтому мы еще встретимся, – улыбнулся мужчина, да так, что у меня кое-где екнуло.

– Уверяю вас, я не представляю собой ничего особенного. Всему виной мое дурное воспитание.

– В таком случае, придется преподать вам урок хороших манер, – слегка поклонился Габриэль и развернул коня. – Продолжим охоту! – крикнул он и взмахнул ужасным хлыстом. Покорное животное распласталось в прыжке через каменную ограду. Свита поспешила вслед за своим господином.

Валенсирец, до сих пор имитирующий слепо-глухо-немую статую, с трудом разогнул спину и забрался обратно на козлы. Мы молчали, а Боня укоризненно сопел над моим плечом. Да я и сама поняла, что перегнула палку.

– Сеньор Ёсик…

– Молчи, дуреха, – глухо отозвался он. – Нет, ну… м-да! И зачем я только с тобою связался, бестолочь я старая?!

– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, собираясь остаток пути преодолеть пешком.

– Да сиди уж, – цыкнул он и дернул за поводья. Букашка рванулась вперед. – Сказанного все одно не вернуть. Теперь-то он от тебя не отстанет.

– Очень я ему нужна, – фыркнула я.

– Чтоб ты понимала! Деревенские-то девки они для него что?! Тьфу! Красота-то есть, а мозгов поди маловато. Да и боятся они его, как огня. В ноги падают, мычат от страха. А ты ему отпор дала. Вот ему поиграться с тобой охота будет. Как кошке с мышкой.

– А я не боюсь! – рассмеялась я. Лес, наконец-то, закончился, и дорога повела нас по живописной оливковой роще.

– Ох, не хотел я тебе рассказывать, да видно придется. Отец дона Габриэля, граф де Феррер, строго-настрого приказал не болтать языками.

– Ну так вы же ему не рабы, – пожала я плечами.

– Это верно, – кивнул мужчина. – Но он гранд из древнего рода, а мы на его земле живем и кормимся. Поэтому он над нами первая власть. Кому охота поперек его воли пойти? Дураков нет.

– Все ясно, – скептически протянула я. Средневековье здесь процветало не только в нарядах и отсутствии нормального общественного транспорта.

– Да ничего-то тебе не ясно, – покачал головой он. – В общем-то, край у нас всегда мирный был. Сеем, пашем, собираем, гончарствуем, опять же, помаленьку, как предки завещали. Все равно ведь кроме магии земли иного и не умеем. Семьи большие, все друг друга знают, многие в родстве состоят. Никто худого не замышляет, не то что смерти чужой. Так и жили, пока годочков эдак тридцать тому назад не объявилось здесь одно кровожадное чудовище.

– Да вы что? – почти серьезно удивилась я. – Упырь какой-нибудь, наверное?

– Он самый. Вампир проклятущий.

Я таки перхнула от смеха, замаскировав его кашлем. Ох, не знали вы дэ Аншэри.

– Народу он погубил, и не сосчитать, – покосился на меня сеньор Ёсик, но продолжил: – Ни старым, ни младым не брезговал, утоляя свой лютый голод. Без малого три года зверствовал. Уж и ловушки ставили, и дружину собирали, даже инквизиторов звали, да все без толку. Вампир всегда приходил с первым вечерним туманом, а с рассветом могла опустеть целая деревня. Да и не выпивал он своих жертв толком, а так, игрался. Горло клыками порвет, тела раскидает окрест или в кучу посреди домов стащит, а сам сидит на ней, как на троне, празднует. За это прозвали мы его Багровым Королем.

– И чем же все кончилось? – Я смотрела на проплывающие мимо оливы, расцвеченные желтыми пятнами солнечных лучей. До чего мирная картина. Никакие упыри-вампиры с ней совсем не вязались.