Елена Кароль: Претендентка. Единственная и неповторимая

Судя по тому, что вся левая часть храма была разнесена в клочья, Добронин и Арбониус решили не мелочиться, но с ходу я не смогла понять, кто одерживает верх. У Камаледдина и Танариса тоже все было сложно, а вот у Ронэлии…

Бездна! Где Ронэлия?!

Страх моментально попытался захватить меня своими мерзкими щупальцами, но я не позволила себе и эту слабость. Не время!

Вспомнив из наставлений Эрдагона, что между мной и Ронэлией существует особая связь, я торопливо закопалась в свои ощущения, выискивая ту самую крохотную ниточку, которая за это отвечала. Отмахивалась от боли в многочисленных порезах и ссадинах, отодвигала в сторону невроз, шикала на сомнения, отгоняя их прочь, и в конце концов нашла.

Тоненькая, но невероятно яркая ниточка серебристо-серого электричества.

И уходила она вниз, к источнику.

Последний тревожный взгляд на соратников, и у меня больше нет времени на сомнения. Даже если они не справятся и погибнут (не дай богиня!), долг велит мне следовать к цели, не оглядываясь на остальных.

Бесчисленное множество ступеней вниз и тридцать четыре мертвеца, а конца лестнице не видно. Время утекало как сквозь пальцы вода, и чем дальше, тем отчетливее я понимала, что не успеваю. Не успеваю!

Вниз-вниз-вниз.

Быстрее-быстрее-быстрее!

Я уже не мелочилась в методах, обозлившись на задержки в виде мертвяков до такой степени, что впереди меня шла мощнейшая электрическая волна, испепеляя препятствие. Да, это забирало силы, но сейчас скорость в приоритете.

Всего триста семьдесят одна ступень, отнявшая существенную часть моих сил, но в пещеру, не тронутую рукой человека и свободную от нежити, я ступала твердо.

Почти свободную от нежити.

– А вот и свежая кровь подошла, – с потусторонним гадким смехом хрипло прокомментировала тощая фигура в плаще, стоящая у алтаря в центре, и в мою сторону полетел мертвенно-серый сгусток.

От него я увернулась без труда, но за первым последовал второй, третий, десятый… Слабость давала о себе знать, однако я понимала, что права на ошибку у меня нет, и металась по не такой уж и большой пещере как бешеная белка. Стены, потолок – презрев законы гравитации, я умудрялась уходить с линии обстрела самыми неожиданными путями.

Тело двигалось, желая выжить во что бы то ни стало, а перед глазами стояла безрадостная картина – распятая на алтаре Ронэлия, чье лицо, руки и ноги обезображены кровавыми рисунками, да необработанная дыра в полу у ее ног, диаметром больше трех метров, откуда тянуло первородной магией мира. Энергия в чистом виде…

Энергия?

Мысли одна бесшабашней другой мелькали в голове, логика верещала, что это чистое самоубийство, разум скромно поддакнул, а долг величественно кивнул, угомонив остальные чувства.

Давно ли я стала такой?

Всегда сдержанная, расчетливая, привыкшая жить лишь для себя и себе во благо. Предпочитающая контролировать результат, а не участвовать самой… Но все это в прошлом, и сейчас я действительно готова рискнуть жизнью.

Ради чего?

И сама же себе ответила: ради себя. Да, я эгоистка. Я хочу жить в мире, где нет войны. Я хочу любить и быть любимой. Я хочу, чтобы моим родным и близким не угрожали иномирные твари, возомнившие себя вершителями судеб.

Я хочу победить!

Уходить от атак становилось все сложнее, подобраться к колодцу не представлялось возможным, и я уже начала отчаиваться, когда со стороны лестницы послышался шум и в проеме показался Камаледдин. Демон выглядел уставшим не меньше меня, но не медлил ни секунды – напал на некроманта со спины.

Увы… Его меч остановила магия мертвых, обвившись вокруг благородной стали и в два счета раскрошив ее в пыль. Еще один отвратительно серый жгут рванул к эфенди, но дальше я смотреть не стала – уповая на то, что некромант отвлекся на новую цель, рванула в расщелину. Прыгнула, не обращая внимания на боль, раздирающую тело, ускорилась, нырнула в абсолютно прозрачное нечто…

И растворилась в чистой энергии.

Стоящая перед ним тварь уже не являлась его братом. Обезображенное запрещенной магией тело, отравленный мозг, подчиненный разум. Существо, а не личность. Омерзительная сущность, которую следовало уничтожить.

Ни тени сомнений, ни грана неуверенности. У эфенди были собственные счеты с тем, кто посмел поднять руку на его женщину, но сейчас и это отошло на второй план.

Танарис предал семью, отказался от чести и попрал незыблемые законы долга.