Её умиротворение разбилось в мгновение ока, когда Лин увидела у калитки женщину. Девушка знала её, хотя эта женщина и жила на другом конце деревни.
– Васса, беда! – позвала женщина. Судя по выражению её лица, случилось действительно нечто серьёзное.
Бабушка, не торопясь, выплыла из дома. Её лицо выражало вселенское спокойствие. Именно так она всегда вела себя, когда кому-нибудь нужна была помощь.
– Проходи, Клава, – позвала она. – Расскажи, что у тебя случилось.
– Ребёнок пропал, мой внук, Саша, – всхлипнула женщина. Её лицо конвульсивно дёргалось, а слёзы безостановочно струились по щекам. На миг Лин даже стало жаль старую Клаву.
– Когда? – просто спросила бабушка. Её лицо оставалось сосредоточенным и невозмутимым.
– С утра ещё. Я ведь только на минутку отвернулась присмотреть за оладьями, а он и исчез. Мы всей улицей его искали, да так и не нашли.
– Нужно было сразу приходить ко мне, – проворчала бабушка. Клава неловко отвела глаза. Лин знала, что местные жители предпочитают прибегать к услугам Вассы Ворон, только когда ничего другого им не остаётся.
– Ты ведь поможешь, Васса? – с надеждой спросила женщина.
– Нет, – бабушка категорично замотала головой. – Мои глаза стали слишком слабы для этого. Линда поможет.
Лин почувствовала, как ёкнуло её сердце. Она была отнюдь не уверена, что справится. Одно дело – раскинуть карты, и совсем другое дело – искать пропавшего ребёнка. Однако Лин знала, что бабушка такими вещами не шутит. Она со вздохом поднялась с крыльца, засовывая карты в задний карман джинсов. И последовала за Клавой.
Меньше получаса им хватило, чтобы пересечь деревню и оказаться у дома Клавы. Здесь уже собралась толпа. Люди настороженно косились на Лин, когда она проходила мимо.
– Дайте мне фотографию ребёнка и его личную вещь, желательно любимую игрушку. И покажите, где его видели в последний раз, – велела Лин, стараясь, чтобы её голос не дрожал. Раньше это всегда делала бабушка.
– Вот здесь, – Клава кивнула на газон рядом с крыльцом. Лин встала, куда было указано. Теоретически она должна была почувствовать ауру ребёнка, оставшуюся в этом месте. Вот только ничего такого она не чувствовала.
Клава протянула юной ведьме фотографию. Мельком взглянув на неё, Лин увидела пухлого пятилетнего карапуза с розовыми щёчками. Она помнила этого карапуза: встречалась с ним пару раз, когда Клава брала с собой внука на рынок.
– Ой, что ж я родителям-то скажу, когда они звонить вздумают! Станут спрашивать, как дела у ребёночка, а ребёночка-то и нет! – причитала Клава. Её стенания порядком отвлекали Лин.
– Тихо! – прошипела девушка, и Клава мгновенно замолкла. Всё ещё сжимая в руке фотографию, Лин прикрыла глаза. Образ ребёнка мгновенно вспыхнул в мозгу, будто его вырезали с фотографии и поместили ей в голову. Вот только сейчас его белокурые волосы были растрёпаны, а пухлые розовые щёчки – расцарапаны. Но больше никаких повреждений Лин не разглядела.
– Он жив и, кажется, цел, – заявила она. Клава испустила вздох облегчения, а затем взвизгнула:
– Где он?!
Этого Лин не видела. Образ ребёнка постепенно тускнел в голове.
– Игрушка, – коротко сказала она. Клава протянула девушке жёлтого плюшевого медвежонка. Судя по потёртости и порванной лапе, это действительно была любимая игрушка малыша.
На этот раз Лин увидела более яркий образ. Едва она взяла медвежонка в руки, как её захлестнули чужие эмоции. Страх. Мальчик хотел домой, но не знал, как ему попасть туда. Он заблудился. А затем Лин услышала шелест листвы со всех сторон и почувствовала запах. Тот самый запах листвы и древесной коры, который она не перепутала бы ни с чьим другим.
– Он в лесу, – заявила Лин.
– В лесу? Но как он туда попал? – взвизгнула Клава.
– Тихо! – шикнула на неё Лин. Образ был настолько хрупким, что мог развеяться в любую минуту. Сосредоточившись, она явственно увидела два поросших травой склона, поднимавшихся справа и слева от неё, и на миг уловила тихое журчание ручейка. А затем всё растаяло, словно дым.
– Он в овраге, – уверенно заявила Лин.
– Он в овраге! – подхватила её слова толпа. Мужики развернулись к лесу, готовые прочёсывать овраг. Клава и Лин отправились с ними, Лин – всё ещё сжимая в руках мишку.
Казалось, будто плюшевая игрушка всё ещё связывает её с ребёнком. Лин чувствовала страх где-то в глубине подсознания, а к горлу подкатили слёзы, будто ребёнок собирался заплакать.
Мужики собрались прочёсывать лесной овраг, начиная с конца, ближайшего к деревне. Но ноги понесли Лин дальше. Она дошла до середины оврага, до наиболее обрывистого его склона, и стала осторожно спускаться вниз. На дне оврага журчал ручеёк и доносился ещё один звук. Это был детский плач.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу