Евгения Барбуца: Сказка для волка

Вскоре я забыла про неизвестного мне мужика и вспомнила о другой теме дня. Всеобщее собрание народа и пойманный волк. А ведь самый короткий путь к дому бабы Клавы лежал именно мимо старого дуба.

Честно признаюсь, я пыталась привести веские аргументы против подобного сокращения дороги. Но тут же отметала их все, упрямо шагая к примечательному месту. Заодно взгляну на дикого зверя.

Я сама сделала выбор, никто не толкал меня под руку, но и предупредить было некому. Интересно, если бы я пошла по длинной дорожке, изменилось бы мое будущее? Что-то неудержимо тянуло меня к злосчастному дереву. Я не была любопытной, с интуицией тоже не дружила, но в этот раз ноги сами несли бедовую хозяйку к цели.

Ярко светило солнце, разогревая воздух, накаляя дорожную пыль, принося радость окружающей природе. То тут, то там мелькали куры, напоминая о пропущенном завтраке.

Толпу мужиков увидела издали. Раз десять напомнила себе, что не любительница большого скопления людей, но упорно продолжала шагать. Я слышала, что иногда домашних собак скрещивали с дикими волками, дабы получить злую мощную полукровку, которую в будущем называли хорошим волкодавом. Дикость, ставшая обыденностью в этих краях. Пережитки прошлого неискоренимы в подобных глухих уголках. Чем ближе я подходила к толпе, тем отчетливее слышала выкрики и гогот мужиков. По спине пробежался табун мурашек, здравый смысл задавал логичный вопрос: на фига я туда иду?

— Да что ты жмешься? — выкрик. — Смотри, какая красавица! Найда, а ты чего скромничаешь? Быстро задницу подставила, а то получишь поперек хребта!

Я тихо и незаметно подошла к месту событий. Надо же, здесь и дети есть. А потом мой взгляд упал на животных. И я пропала. Даже сейчас не жалею о своих дальнейших действиях.

Сучка была не из породистых, средних размеров, испуганно таращилась на людей и жалобно скулила. Рядом с ней словно юла вертелся мощный серый красавец. Тем, кто не видел волка вживую, не объяснить испытанных мною чувств. И не надо мне говорить про зверинцы с зоопарками. Вскормленные на человеческих харчах заморыши, сломленные духом животные и рядом не стояли с этим образчиком дикой мощи, грации и красоты. Он не скулил, хоть и был напуган не меньше. Его низкий рык, ощеренная пасть, глаза загнанного в угол, но еще не сдавшегося зверя, прижатые к голове уши, мощная грудная клетка, сильные лапы, на которых он припадал к земле, все это предупреждало об угрозе. Но людская свора, вооруженная вилами и ружьем, с гиканьем и диким смехом, этой угрозы не чувствовала. А ведь мужики не совсем трезвые, похоже, упомянутый ранее первач уже канул в недра мужских организмов. Нехорошо.

— А ну занялся делом, — ткнули в волка вилами.

Дикость какая! Он же не может защититься, он привязан к старому дереву крепкой веревкой, которая только и позволяет, что до сучки дотянуться. Еще ведь и лапа ранена. Лично я в подобном состоянии, да при стольких свидетелях, ни о каком размножении думать не смогла бы.

Волк отпрыгнул, и в этот момент я поймала его взгляд. Меня словно под дых ударили, столько там было обреченности и злобы. Ты тоже пойман, так же обречен, и ты понимаешь, что это конец. Желтые глаза не скрывают твоей гордой сущности. Тебя унижают, угрожают и хотят сломать, но даже сейчас ты будешь драться до последнего. И сучку ты не тронешь, люди не видят, но я заметила, как ты не подпускаешь к ней прямоходящих зверей. Мне, выросшей рядом с ними, не понять твоего благородства, для меня ты глуп, ведь попал к ним в руки, но почему ее жалеешь? На щеках я почувствовала влагу. Да, я тебя понимаю. Ты скован людьми, потому что ты не человек. Я скована обществом, потому что отличаюсь от них.

Неужели приступ? Забыла упомянуть, я страдаю легкой формой аутизма. Ничего серьезного, если забыть о нестабильности эмоционального фона, я словно прыгаю с места в карьер, могу подолгу стоять на месте и рассматривать заинтересовавшую меня вещь. У меня нет истерических припадков, если что-то не нравится. Аутизм почти не мешает мне жить. От него даже плюсы есть — обостренное зрение, слух, обоняние. Впрочем, последнее плюсом назвать нельзя, в наших-то городах.

Вновь я выпала из реальности. Но это не приступ, скорее пограничное состояние, если успокоиться, то приступа можно будет избежать. И не сказать, что ухожу в себя, наоборот, я все слышу, все вижу, все понимаю. Словно впитываю в себя информацию из окружающей среды, и пока не впитаю достаточно, обратно не вернусь. В свое время я натерпелась от рода человеческого, это превратило меня в черствого человека с налетом цинизма. Что, естественно, не прибавляло мне любви к окружающему миру.