Ольга Куно - Голос моей души

– Нет, – с горьким смешком ответил он. – Меня взяли на въезде в город. Специально поджидали, это очевидно. Знали, с какой стороны я приеду. Сразу же арестовали и отвезли в городскую тюрьму.

Городскую. То есть мое изначальное предположение верно: сюда он попал не сразу.

– Была возможность убежать? – уточнила я.

– Наверное, была, – морщась, признался он. – Но на тот момент я еще не понял масштабов беды. Все это казалось мне лишь досадным недоразумением. Я был раздражен, разгневан, но не более. Арест был произведен совершенно официально, соответствующим образом уполномоченными людьми. Мне и в голову не пришло устраивать у самых городских ворот резню с последующим побегом.

– Понимаю. – Это действительно было понятно, хотя, подозреваю, сейчас он клял себя на чем свет стоит за то, что поступил тогда так разумно. – Тебя отвезли в тюрьму. Но не в эту. Что было дальше? Тебе предъявили какое-нибудь обвинение?

Андре тихонько рассмеялся, только веселья в этом смехе не было ни капли.

– О да, предъявили, и еще какое! – энергично заверил он, после чего вмиг посерьезнел. – Меня обвинили в том, что я совратил Антонию Сафэйра. Воспользовавшись своим положением и ее зависимостью. Изнасиловал ее, а потом долго и методично развращал всевозможными способами. – На месте он не усидел, вскочил на ноги, прошел по камере несколько шагов и, остановившись, уставился в стену. – Честно говоря, я целиком обвинение не читал. Я только начал и… В общем, у меня задрожали руки и потемнело в глазах, – нехотя признался он. – Так что я разорвал бумагу, не вникая в подробности. Успел только понять, что человек, составлявший документ, обладает чрезвычайно богатым воображением. И описывает все так, будто по меньшей мере держал свечу.

– Ясно. И что потом?

– Мне предъявили обвинение. Когда я поинтересовался, почему меня предварительно даже не допросили, ответили, что в этом не было нужды. Дело и так предельно ясное. Приговор – пожизненное заключение в Мигдальской тюрьме. На следующий день после его оглашения меня перевели сюда. Вот, собственно, и все.

Андре глубоко вздохнул и, повернувшись, облокотился о решетку.

– Ты не находишь это занятным? – задумчиво проговорила я.

Андре поднял голову, непонимающе глядя перед собой. Ничего занятного он в своей истории не находил.

– Мигдаль известен как тюрьма для политических заключенных, – пояснила я. – Отсюда особые условия, изоляция, специальный отбор стражников. А тебя вдруг берут и сажают сюда за изнасилование!

– Согласен, неувязка, – подтвердил сокамерник. – Однако уверен, в случае надобности у них найдется объяснение этой странности. Официально тюрьма не только для политических, к тому же в другой могло просто не оказаться свободной камеры.

– Угу, – скептически хмыкнула я. – Давай тогда так… Судя по твоим интонациям, никаких реальных оснований у твоего обвинения нет?

– Да как ты смеешь?! – вскинулся он.

– А что? – равнодушно отозвалась я. – Хочешь меня за это ударить?

Он дернул головой, как от пощечины. И более спокойно пробурчал:

– Не было никаких оснований. Я, конечно, не монах и не ангел во плоти, но предпочитаю иметь дело со взрослыми женщинами, а не с детьми.

– Но, может быть, у людей появился повод тебя заподозрить? Может быть, девочка сама что-нибудь наболтала? У подростков бывает богатая фантазия и к тому же весьма своеобразное представление о романтике.

– Она нормальная, адекватная, умная девушка, – отрезал Андре, ясно давая понять, что продолжать дискутировать на эту тему не собирается. – И ей четырнадцать, а не три.

– В таком случае, может быть, пищу для слухов дал какой-нибудь пустяк? – продолжала прощупывать почву я. – Не знаю, ты приобнял ее в знак привязанности, а слуги поняли это превратно? Она поцеловала тебя в щеку в порыве чувств?

– Ты находишь это достаточным основанием для подозрений в изнасиловании? – мрачно фыркнул он. – Да нет, не было ничего подобного. Я всегда вел себя предельно корректно. В рамках этикета. Она тоже.

– Ну что ж, в таком случае все понятно, – удовлетворенно заключила я.

Андре вопросительно изогнул брови.

– Кажется, у меня проблемы с пониманием логического мышления призраков, – констатировал он.

– Тебя подставили, – пояснила я, умышленно проигнорировав его иронию. – Причем, вероятнее всего, поработали над этим два мало связанных между собой человека. Один – достаточно близкий к тебе. Второй – отсюда, из столицы. И высокопоставленный.