Елена Яворская - Госпожа

Эрн поклонился – и торопливо зашагал по пыльной дороге… Почему обратный путь всегда труднее?

Дома его ждала взбучка от старшего конюха и недолгое, но жестокое наказание от измученного жарой надсмотрщика за домашней прислугой.

Наутро он первым из слуг встретил во дворе экипаж господ де Эльтран. Жизнь снова стала привычной.

Вирита вернулась из столицы по-новому счастливая, переполненная впечатлениями. Ах, до этой поездки она, оказывается, понятия не имела, что значит быть Высшей. При дворе она видела высших сановников и самого короля. Многие из сановников были в родстве с Эльтранами, и Вирита с радостью и гордостью обращалась к ним «дядюшка», «кузен». Ей казалось, что все ее знают и что она знает всех давным-давно. Она нравилась всем и все нравились ей. Король удостоил ее беседы и был так обходителен, что расспросил и о доме, и об учителе, и даже о любимом коне. И столица – совсем не то же самое, что ближний городок. Еще бы – там живут Высшие, а Высших должно окружать великолепие. «Так повелевают традиция и здравый смысл», – гласит первая фраза Свода Привилегий.

И все же за месяц, проведенный в столице, она успела соскучиться по дому, по верховым прогулкам, по гроту, по своему коню, по собакам, по Эрну.

– Эрн! Коня!

Обе собаки ластились к хозяйке. Раб, стоя поодаль, единожды низко поклонился госпоже.

Эрн сразу понял: госпожа счастлива, возвращение доставило ей ничуть не меньше удовольствия, чем поездка.

Тревога, поселившаяся в его сердце, затихла на время. Но только на время…

И вновь немного помедлив у порога, Эрн вошел в дом. Хозяин задумчиво ворошил кочергой тлеющие в камине угли – день выдался холодный и сырой, не то что в прошлый раз. Что и говорить – конец лета.

– Господин! – несмело окликнул Эрн. – Я пришел, господин.

– Я вижу, – хозяин как будто бы ничуть не удивился.

Эрн сел. Что говорить, он не знал. Он вообще не знал толком, зачем пришел, пустившись на такие хитрости, каких не придумывал ни разу в жизни. Твердо знал только одно: не прийти он не мог.

Хозяин тоже молчал, по-прежнему глядя в камин. Долго молчал, но все же заговорил первым:

– Я обидел тебя?

– Не знаю, господин.

– Ладно, спрошу иначе: тебе было неприятно слышать то, что я говорил?

– Да, господин.

– Но ты снова пришел. Зачем?

Что ответить?

– Ладно, спрошу иначе: тебе нужна моя помощь?

– Не знаю… да, господин.

Хозяин наконец посмотрел на Эрна – прямо в глаза – и улыбнулся то ли насмешливо, то ли одобрительно.

– Ты читать умеешь?

– Да, господин.

– Несколько необычно для раба, ты не находишь? – на этот раз улыбка была насмешливой – и только. – Где выучился?

– У первых господ, господин.

– И как это они додумались тебя учить?

– Они не учили, господин. Я слышал, как учили молодого господина, господин, – Эрн боялся, что мужчина рассердится, и потому говорил торопливо, сбивчиво. Но хозяин рассмеялся резковатым – невеселым – смехом.

– Вот что, – сказал он неожиданно мягко. – Давай с тобой договоримся: ты перестанешь меня бояться. И не будешь так часто повторять слово «господин», хорошо?

– Да, господин, – ответил Эрн – и вдруг тоже рассмеялся.

– Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз пробовал что-нибудь прочитать?

– Восемь… Почти девять.

– Помнишь… Уже неплохо. А сейчас сумеешь?

– Не знаю…

– Идем.

Они пришли в знакомую Эрну комнату, переполненную книгами.

– Садись, – хозяин указал Эрну на свое кресло. – Посмотрим, что ты умеешь.

И раскрыл перед Эрном книгу в потертом переплете.

Когда они вышли на дорогу, ведущую к Северному имению, уже светало.

– Приходи, как только появиться возможность, Эрн. Но понапрасну не рискуй.

– Да, господин… Господин, можно, я спрошу?.. Вам не нравится, когда я называю вас господином, но как же мне тогда…

– А как бы ты сам хотел меня звать?

– Учителем.

– Хорошее слово, мой мальчик. Просто замечательное, – серьезно ответил хозяин лесного домика. – Может быть, самое лучшее на свете.

Вирита, потом не раз мысленно возвращаясь к событиям этого дня, так и не смогла вспомнить, из-за чего же началась ее первая за все двенадцать лет жизни ссора с отцом. Но, как обычно бывает в случаях, когда обе стороны не склонны к уступкам и упорствуют в сознании своей правоты, ни отец, ни Вирита не сумели остановиться вовремя.

– Ты похожа на свою взбалмошную мать! – воскликнул господин де Эльтран, потеряв остатки терпения.