Александра Айви - Рождество у русла реки (ЛП)

И не имеет ли это отношение к мужчине?

Мысль заставила кровь закипеть и понестись по венам. Рыча, он набирал скорость, проносясь от дерева к дереву. Только когда услышал пронзительный и очень злой крик собрата пумы, он остановился. Тяжелое дыхание, его пумы, вздымало бока, он понял, что он спугнул добычу массивного самца пумы, который явно был на охоте. И не просто самца. Он про себя выругался и превратился в свою человеческую форму. Вторая пума так же изменилась.

— Гаррик?

Подсвеченный луной, высокий, белокурый, он уставился на него, сбитый с толку и более чем раздраженно.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Я думал, что ты заканчиваешь контракт на конспиративной квартире.

— Он провалился, — Гаррик поднял взгляд и посмотрел на него, Рафаэля, его начальника и наставника. — У меня есть еще одно место на примете, но у меня есть здесь кое-что, что имеет более важное значение.

Раздражение в золотых глазах стало убывать.

— Твоя мать?

— Нет, — быстро ответил Гаррик, когда ветер пробежал по его горячей коже и его горячей крови, охлаждая их. — Она в порядке. Это из-за ее чертовой сиделки, которая взъерошивает мой мех и вызывает оскал.

— Милая Молли? — сказал Рафаэль, широко распахнув глаза и не веря своим глазам. — Она слишком хороша, для такого разочарования. Хотя, — поправился он с хитрой усмешкой. — С таким совершенным личиком и пышным телом, есть пантеры мужчины, которые не прочь, чтобы она взъерошила их мех или вызывала оскал.

Мгновенный взрыв внутри мозга, сделал Гаррика бешеным и неконтролируемым. Он бросился на мужчину, и в считанные секунды, прижал к стволу дерева.

— Это правда? — прорычал он, его пульс бешено стучал. — И кто был теми, кто «не прочь»?

Рафаэль не двигался. Он не выглядел сердитым или испуганным. Вместо этого, он сказал спокойно, с любопытством в голосе.

— Эта реакция, которую нужно рассмотреть, брат. Разве ты не согласен?

Ноздри Гаррика затрепетали. Потому что осознание того, что он сделал и с кем, забурлило в его горячей крови, он покачал головой и проворчал.

— Извини. Я, наверное, не выспался.

Развернувшись от ствола кипариса, Рафаэль двинулся вперед, луна освещала глаза.

— Так, где же она?

— В Медицинском Центре, — произнес сухо Гаррик. — Она уехала. После пяти лет. — Фыркнул он. — Утверждает, что у нее новая должность.

— Тогда, она будет с другими одинокими целителями.

Желудок Гаррика сжался. Он забыл, что часть сиделок живет там.

— Когда ты говорил о других мужчинах, которые могли бы быть заинтересованы в ней, ты говоришь в общем или о ком-то конкретном…

— Я ничего не знаю, брат, — заверил его Рафаэль. — Но если ты так взвинтился от такой идеи…ну, о чем это говорит тебе?

— Что ей там не место, — бросил Гаррик.

— Попробуй снова.

Его глаза резко поднялись, встречаясь с Рафаэлем.

— То, что это новая работа ей не подходит. Она была в безопасности и комфорте, здесь. Она была счастлива… — он не договорил. Счастлива? Черт, явно не была. Потому что если бы была, то осталась бы. И не смотрела бы на него так, в холе, прежде чем вышла. Будто не хотела иметь с ним ничего общего.

Он сглотнул.

Будто она хотела что-то другое. Или кого-то другого.

Даже не попрощавшись с наставником, Гаррик обратился снова в пуму и побежал. Он это исправит. Предложит больше денег, больше отклика ее работе, неважно, что она потребует. Все, чтобы вернуть ее обратно домой, которому она принадлежала.

Тогда он сможет вернуться к своей работе, которой он принадлежал, со спокойной душой, снова.

Молли осмотрела ее старую квартирку в общежитии.

В ней было не много места. Небольшая спальня, гостиная и ванная комната. И все же, они у нее были. Без отягчающего мужского присутствия, который мог приходить и уходить из ее жизни, когда захочется.

Распаковав вещи, Молли направилась к кладовке, чтобы забрать фонарики, остролист и небольшой ящик с елочными игрушками, которые она оставила там, после смерти родителей.

Вернувшись в комнату, она приступила к созданию рождественской атмосферы и вынудила свой разум и сердце принять все это. Да, она вернулась туда, откуда начинала. Да, ее душа была изранена. И да, она чувствовала себя так, будто истратила пять лет своей жизни впустую.

Но будь она проклята, если собирается позволить себе тяжесть на сердце, что разрушит ее последние драгоценные дни отдыха, которые она любила больше всего.

Приходящее рождество будет принадлежать ей.