Александра Айви - В объятиях тьмы

Дом в предместье Чикаго, в котором проводились аукционы, вовсе не напоминал отхожее место.

За кованой оградой с высокомерием взирало на окружающий пейзаж элегантное здание. Огромные залы со сводчатыми потолками украшали фрески и изящные люстры. По совету опытного дизайнера комнаты декорировали толстыми коврами цвета слоновой кости, полированными панелями и резной мебелью ручной работы.

В таком шикарном месте следовало торговать редкими картинами, драгоценностями баснословной стоимости да музейными редкостями.

Но нет — то была всего лишь мясная лавка. Клоака, где торговали демонами.

Работорговля вообще дело омерзительное. Пусть даже товаром служат не люди, а демоны. Гнусное занятие, возбуждающее аппетиты всевозможных безумцев и моральных Уродов в этой стране — всех до последнего.

Кто-то покупал демонов, чтобы сделать из них наемников или телохранителей. Кто-то — из похоти. Были и те, кто полагал, что демоны могут наделить их магической силой или бессмертием. А некоторые покупали их, чтобы выпустить в своем поместье и потом охотиться, как на диких зверей.

Покупателями были мужчины и женщины, лишенные совести и моральных принципов. Зато у них было достаточно денег, чтобы утолить жажду извращенных удовольствий.

А на вершине кучи нечистот восседал Эвор — владелец аукциона. Ничтожнейший из троллей, зарабатывавший на несчастье других, с неизменной улыбкой на лице.

«Когда-нибудь я его убью», — думала Шей.

Но к несчастью, не сегодня.

Облаченная в смешные шаровары и расшитый блестками топик, который открывал взгляду куда больше, чем скрывал, она мерила шагами тесную клетку. Ее длинные волосы цвета воронова крыла были заплетены в косу. Такая прическа позволяла лучше видеть ее лицо, оценить его нежные черты, раскосые золотые глаза и бронзовый оттенок кожи, несвойственные человеческим созданиям.

Меньше двух месяцев назад она была в рабстве у общины ведьм, устроивших Армагеддон всей породе демонов. В то время ей казалось — любая участь предпочтительней, чем эта.

Проклятие!

Теперь, когда Шей снова силой ввергли во власть Эвора, она поняла, что смерть — не всегда наихудший выход.

В бездумной ярости Шей ударила ногой по столику с такой силой, что он, описав в воздухе дугу, вдребезги разбился о железную решетку.

За ее спиной послышался тяжкий вздох. Поспешно обернувшись, она увидела за спинкой стула в дальнем углу комнаты маленького горгулью.

Впрочем, Леве был не совсем горгульей.

То есть, разумеется, он отличался традиционно гротескными чертами. Толстая серая кожа, глаза ящерицы, рожки и раздвоенные копыта. У него даже имелся длинный хвост, его главная гордость, который он неустанно холил и лелеял. Но к несчастью, при всей своей устрашающей наружности, ростом он был не больше трех футов. Но хуже всего — с его точки зрения — были крылья. Нежные, полупрозрачные, они скорее подошли бы эльфу или фее, чем смертоносному исчадию тьмы.

И мало ему было этого унижения, так еще и его колдовские чары вели себя весьма непредсказуемо; а что до храбрости, так он почти всегда смывался, когда дело пахло дракой.

Поэтому не стоило удивляться, что гильдия горгулий исключила Леве из своих рядов. Они заявили, что он позорит их племя. Никто не встал на его защиту, когда Эвор обратил его в рабство.

Шей взяла беднягу под свое покровительство. Не только потому, что всегда бросалась на защиту любого, кто был слабее ее самой, но и оттого еще, что знала — Эвор придет в бешенство, если лишится «мальчика для битья».

— Дорогуша, я что-то пропустил, и столик провинился, или ты пытаешься преподать ему урок? — поинтересовался Леве. Его низкий голос оживлял мелодичный французский акцент.

С таким голосом среди горгулий лучше не жить.

Шей усмехнулась:

— Представила, что стол — это Эвор.

— Странно. Они вроде не похожи.

— У меня отличное воображение.

— Ага. — Он забавно поиграл кустистой бровью. — В таком случае, почему бы тебе не принять меня за Брэда Питта.

Она опять усмехнулась:

— У меня отличное воображение, но не настолько, горгулья.

— Жаль.

Шей тут же помрачнела:

— Нет, жаль, что это столик, а не Эвор разлетелся на куски.

— Мысль замечательная, но об этом остается лишь мечтать. — Серые глаза медленно сощурились. — Или ты намерена наделать глупостей?