Бет Фантаски: Химия чувств

И хотя обогреватель в машине мистера Мессершмидта работал еле-еле, мне вдруг стало теплее. Тристен до меня дотронулся. Это, конечно, не означало, что он меня все еще любит, но все же так было приятнее, чем когда он держал дистанцию. Может, это всего лишь начало.

Я чуть сползла вниз, спрятала руки в карманы и уставилась в темноту за окном. Я думала лишь о Тристене и только где-то через милю поняла, что из кармана исчез пузырек с раствором.

Мессершмидт подъехал к дому Джилл, и я сразу заметил, что что-то не так.

— Джилл, — сказал я, открыл дверцу и откинул спинку своего сиденья. — Ты же говорила, что твоя мама уедет.

Она взяла меня за руку и с трудом выбралась из машины:

— Да.

Не отпуская ее руки, я показал ей на свет в окне… и идущий из трубы дым:

Но кто-то дома есть. И они разожгли камин. Она попыталась высвободить свою руку, но я ее не выпустил. Мне не хотелось этого делать. Не так быстро. Какие-то очень нехорошие предчувствия появились у меня. Я довольно хорошо знал повадки зверя.

Я поглаживал ладошку Джилл большим пальцем, чтобы дать ей понять, что, даже если она меня ненавидит, я ее все еще люблю. И мне так хотелось большего. Хотелось обнять ее и сказать, как мне жаль, что все между нами пошло наперекосяк, попросить прощения за весь тот кошмар, который ей пришлось из-за меня пережить, за то, что я заставлял ее по ночам проникать в школу, и за то, что своим бездумным поцелуем так изменил ее сущность.

Но я, разумеется, не мог этого сделать на глазах у Мессершмидта.

— Может, мама вернулась, — предположила Джилл. Но уверенности в ее голосе не было. Наоборот, я явно почувствовал, что и она заподозрила что-то неладное.

Выглядел дом вполне безобидно. Но все же что-то было не так.

Мессершмидт открыл багажник и предложил:

— Я помогу вам занести вещи. Я снова сжал руку Джилл:

— Подожди здесь, а?

Я поймал на себе взгляд ее чудесных огромных глаз, которые только что очаровали огромную аудиторию так же, как они всегда очаровывали меня. Джилл покачала головой, и ее хвостик запрыгал из стороны в сторону.

— Нет, Тристен. Пойдем вместе.

— Джилл…

— Давайте, — поторапливал Мессершмидт, доставая коробку. — Уже поздно и холодно.

Джилл крепко держала меня за руку, и я понял, что она не отпустит меня одного, как бы я ни настаивал. Она действительно переменилась — и не только потому, что попробовала зелье. В последние недели Джилл Джекел была совершенно мне неподвластна.

— Идемте, — повторил учитель, глядя на дом.

Я отпустил Джилл, взял у Мессершмидта коробку, обошел его и направился к двери.

Я была рада, что мистер Мессершмидт пошел с нами. Тристен понял, что что-то не так. И я поняла. Мамы не должно было быть дома. И камин она никогда не разжигала. Это делал только папа.

— Джилл, дай мне ключи, — сказал Тристен, протягивая руку. — Пожалуйста.

Сначала я чуть было не принялась ему возражать… но все же отдала.

Мистер Мессершмидт откашлялся, как будто тоже вдруг почему-то занервничал.

Тристен вставил ключ в замок, открыл дверь, и мы вес вошли внутрь.

И то, что мы там увидели… было даже хуже, чем я ожидала.

— Мам? — вскрикнула я. — Что происходит?

— Прости, Джилл, — ответила она дрожащим голосом. Она сидела на диване и дрожала, на коленях у нее стояла чашка. Очень сильно дрожала. — Я не стала тебе рассказывать, что мы встречаемся. Думала, что ты можешь расстроиться… — Ее взгляд резко перескочил на доктора Хайда, стоявшего у камина с кривой, злобной улыбкой на лице. — А потом он вдруг изменился…

— Конечно, люди меняются, — согласился доктор Хайд, отходя от горящего огня. — Да, Тристен? — Его улыбка сменилась сердитым взглядом. — И иногда они просто обязаны стать такими, какими были раньше.

— Бегите и позовите на помощь, — приказал Тристен мистеру Мессершмидту, не сводя глаз с отца. — Быстрее.

Учитель впервые не послушался Тристена.

— Не могу, — ответил он.

— Тогда вызовите полицию по телефону, — рявкнул Тристен, внимательно глядя на доктора Хайда. — Вы не понимаете, что тут происходит. Послушайте меня!

Мистер Мессершмидт пошел к двери, как его и просили, и медленно, но уверенно закрыл ее на засов, так что все мы оказались взаперти.

Тристен резко развернулся:

— Что ты делаешь, дебил?

— Прости, Тристен, — сказал он, съежившись. — Я обязан слушаться твоего отца.

Что? Я уставилась на учителя, ничего не понимая.