Бек Макмастер - Поцелуй стали

Блейд подошел к гостье, двигаясь точно фехтовальщик, осторожно кружащий вокруг противника. И впервые Онория как следует рассмотрела хозяина трущоб.

Коротко подстриженные золотые, словно гинея, волосы. Мисс Тодд немного успокоилась. Блейд был близок к Увяданию [5] Увядание — жуткое последствие вируса жажды, когда кожа голубокровного полностью теряет естественный цвет, и обращенный становится чем-то иным… чем-то гораздо худшим. Обычно это происходит, когда уровень вируса в крови достигает 70–80 %. — периоду до превращения, во время которого голубокровный словно выцветал, — но еще не достиг грани и, слава богу, пока управлял своим внутренним демоном.

Свет от камина золотил мышцы на руках хозяина трущоб, подчеркивая вены, поднимающиеся от тыльной стороны запястий и обвивающиеся вокруг бицепсов. Белая с открытым воротом рубашка, на шее — завязанный на двойную петлю клочок черного шелка. Из-под закатанных рукавов виднелась татуировка.

А из-за пояса торчал пистолет Онории.

Она жадно смотрела на оружие, слегка дрожа и затаив дыхание. Сил притворяться не осталось — сейчас просто хотелось уйти.

— Что вам надо? — спросила Онория. — Я не стану вашей кровавой шлюхой.

Она еще не настолько отчаялась.

Блейд поднял руки, словно желая успокоить гостью, но сам при этом не сводил с ее лица проницательных глаз.

— Я не могу предложить вам защиту, ниче не прося взамен. Так дела не делаются, милашка. — Он лениво прищурился, понизив голос до ласкового шепота: — И, похож, мы с вами выяснили, что защита вам нужна.

— Только от вас, — возразила она.

Он сжал губы.

— Може… може, я тож сглупил.

Онория внимательно рассматривала господина. Это какой-то трюк? Все голубокровные — обманщики. Мучительно размышляя, она облизала пересохшие губы.

— Вы хотите плату? Я могу достать деньги… — Где-нибудь. Не так уж много она могла продать. Например, одежду — ту, которую Онория носила, чтобы одурачить мистера Мейси. Те платья из качественной шерсти и набивной хлопчатобумажной ткани. Заводных солдатиков Чарли. Может, даже отцовские дневники.

Онория отогнала мысль прочь. Эти дневники стоили отцу жизни. Он заставил дочь поклясться сохранить их, так как от этого зависели судьбы слишком многих людей. Онория не могла продать дневники, даже ради защиты своей невинности.

Значит, придется продать одежду. И, вероятно, расстаться с работой.

Онория едва не задохнулась от гнева. Каждый раз, когда ей казалось, что опора наконец найдена, что-то выбивало почву у нее из-под ног. Столько сил потрачено, чтобы не угодить в трясину долгов и голода. А лишившись работы, придется столкнуться с этой дилеммой уже через месяц.

Онории захотелось кричать от раздражения. Так нечестно. Глаза защипало от слез. Есть только две вещи, которые нужны Блейду: ее кровь и ее девственность. А Онория пока не была готова расстаться ни с тем, ни с другим. Пока нет.

— Достать деньги? — Он прищурился. — Где? У осушителей?

Онория покачала головой. Она видела слишком многих, вынужденных из-за голода продавать свою кровь осушителям. Каждый мужчина и женщина старше восемнадцати обязаны были ежегодно сдавать две пинты крови в качестве налога [6] Кровавая дань — последние пятьдесят лет с каждого смертного взимается плата в размере двух пинт крови в год. , но были и те, кто пользовался несчастьем бедняков, чтобы заплатить подешевле, а добыть побольше.

Последние полгода Онория наблюдала, как ее сосед потихоньку угасал, сдавая кровь каждую неделю, чтобы прокормить семью, пока не умер. Онория как могла делилась с несчастными едой, но через две недели жена того бедняги тоже скончалась, а их дети исчезли. И единственными, кто получил выгоду от этого несчастья, были осушители [7] Осушители — бесчестные люди, наживающиеся на несчастье бедняков, у которых скупают кровь, чтобы перепродать на слив-заводы. Вроде бы не такие жуткие личности, как «тесаки», но ходят слухи, будто в Ист-Энде они довели до смерти несколько человек, вынужденных продать всю кровь, чтобы прокормить семьи. .

— Нет, — тихо ответила Онория. Лучше станет кровавой шлюхой хозяина трущоб, но и близко не подойдет к осушителям. Они худшие из худших. Блейд по крайней мере постарается сохранить ей жизнь. По традиции трэлей — кровавых шлюх — ценили и защищали.

— Тада мы в тупике. — Блейд сел обратно в кресло и взял все еще дымящуюся сигару. — Жалость мне не пристала. Да и вы ничо стоящего не даете.