Елена Кароль: Ленточки для Стихии

Я выжила. Я целая. Я… вижу без очков!!!

Резко распахнув глаза, поняла, что это правда. Так вот, что меня удивило… Минус пять я заработала уже в пятнадцать, папа даже грозился, что выкинет все мои книги. Линзы я не носила — от них очень сильно слезились глаза, так что очки стали моими постоянными спутниками. Но сейчас… Я вижу. Я вижу так четко, как не видела даже в очках.

Ну, и что это значит? Они провели операцию на глаза, пока я была в коме или… он меня заразил??? И что теперь? Я стану такой же, как он?

А какой? Кем???

Он не вампир… хотя… может это просто такая разновидность вампиров, которая пьёт кровь не ртом, а лентами? А что это были за ленты?

Как я есть хочу…

Отстраненно и немного криво улыбнувшись, когда в унисон с моими мыслями в палату вошла медсестра с разносом, полным еды, обрадовалась ей, как родной. Желудок тут же одобрительно буркнул, но стоило увидеть содержимое тарелок…

Нда.

— Не делайте такое лицо, так положено. У вас щадящий стол до конца недели, иначе желудок сможет взбунтоваться. Вас весь месяц кормили одними растворами, так что вводить твердую пищу следует постепенно и с особой осторожностью. — устроив разнос на столик и проведя хитрые манипуляции с кроватью, так что спинка поднялась, медсестра несколько секунд смотрела на мои безвольные руки, лежащие поверх одеяла, а затем уверенно взяла ложку и зачерпнула ею кашу. — Арина? С уговорами или как взрослая?

Улыбнулась. Медсестра Ольга была молоденькой, может чуть старше меня и очень симпатичной и располагающей к себе. В итоге, я съела всё. И склизкую овсянку, и склизкий кисель и даже кусочек хлеба с маслом.

— Спасибо.

— Да не за что, отдыхайте.

И снова я одна. Судя по солнечным лучам, сейчас утро. После завтрака спать расхотелось и снова накатили мысли. Только ли зрение у меня стало лучше? Из-за него ли я выздоровела так быстро? Я ведь слышала удивление врача. Явное удивление.

Внимательно посмотрев на свои руки, отметила, что они такие, как всегда. Единственное, что ногти были коротко подстрижены. Хм… тут и маникюр делают тем, кто в коме? Ой, а это что? Засмотревшись на короткие кончики ногтей, поднесла их ближе к глазам и сдавленный крик застрял в горле.

Самый краешек, самый кончик ногтя был багрово-черным. Доля миллиметра. Каёмочка. Я… он…

Зачем???

Я не была глупой. Умной тоже не была, но вот глупой точно нет. Если…

Ну и кем я стала? И самое главное — почему? Я точно знаю — он был уверен, что я умру. Он не собирался оставлять меня в живых. Но почему я не умерла? Мало того! Я приобрела некоторые полезные свойства. Зрение — раз, регенерация — два. С остальным, я думаю, станет известно совсем скоро. Лишь бы не стать зависимой от его способа питания. Гадость…

Хотя я же только что поела. Хм. Нормально кстати поела, почти с удовольствием. Может, обойдется? Тогда зачем мне эти ленты? Или их нет? Только намек…

Снова внимательно рассмотрев ноготь на большом пальце, недовольно поджала губы. Каёмка была. Инструкции по использованию не было. Страшно было совсем капельку, но осторожность победила. Не сейчас. Права Мария Александровна — сначала выздороветь, выписаться отсюда, подальше от врачей, затем в санаторий, подальше от людей, а уже там…

Сморщив носик от грандиозных и загадочных перспектив, даже улыбнулась, хотя улыбка вышла кривой и не такой уж и весёлой. Пусть даже я ничего больше не смогу, но и этого мне будет достаточно. Привираю, конечно — хочется всего и побольше! Но… всё имеет свою цену. Свою я уже заплатила и больше как-то не хочется.

Следующие несколько часов прошли незаметно. Я планировала. Что сделать в первую очередь, что во вторую… Отстраненно радовалась, что лето, хотя целый месяц выпал из жизни и сейчас уже не июнь, а конец июля. Время есть. Чуть больше месяца, но мне должно хватить.

На что?

На себя. На изучение, осознание, анализ и привыкание. Уже сейчас мне кажется, что я могу намного больше, чем могла раньше. Уже сейчас, прикрыв глаза, я слышу, как по коридору идет… папочка.

— Ариша?

— Пап… привет… — улыбнулась и слезы тут же снова намочили щеки. Папочка…

У меня не было мамы. Она погибла в глупой автокатастрофе, когда мне ещё не было и года. У меня был только папочка. Красивый, умный, заботливый, ужасно серьезный и безумно любимый. Даже когда ворчал.

— Ариша… — сократив расстояние от двери до кровати в один миг, уже в разы осторожнее устроился на стуле, стоящем рядом, и взял мою маленькую ладошку в свои руки. Папа у меня был крупным. Он часто говорил, что своей миниатюрной внешностью я пошла в маму… Но я знаю, что от неё я взяла лишь рост. Мама у меня была не в пример красивее меня. И папа у меня был красивым.