— Мне бы личность ее установить. Может, при ней документы есть? Вы же понимаете, мы должны поставить в известность родственников и близких.
— У нее никого нет, — вздохнула врач.
— Откуда вы знаете?
— Мать этой девочки почти двадцать лет со мной медсестрой в бригаде проработала. Я Алису еще вот такой помню, — рука женщины остановилась на уровне бедра.
— Значит, Алиса. А фамилия, отчество, год рождения?
— Алиса Сергеевна Белова. Родилась в 82-м, где-то в середине апреля, точную дату не помню. Простите, нам пора ехать.
— Да, да, конечно. Спасибо за помощь.
Когда машина скорой помощи унеслась под вой сирены, Седельников достал мобильник.
— Михалыч, ну что ты там копаешься? Поехали уже. Я связался с базой. Следаков не будет, — прокричал прапорщик в открытое окно Уазика.
— Сейчас звякну в одно место, и едем, — отмахнулся Седельников, лихорадочно набирая номер в мобильнике. Эту комбинацию цифр он зазубрил давно, еще лет пять назад, но пользовался ею редко. Он дождался окончания гудков. Абонент, как всегда, не ответил.
— Говорите после сигнала, — услышал он бесстрастный голос автоответчика.
— Это Седельников. Сегодня, 28 сентября, в 23:55 на Калиновском мосту некая Алиса Сергеевна Белова 1982-го года рождения пыталась покончить с собой, прыгнув с моста. Она выжила после падения с 12-и метровой высоты и 25-и минутного пребывания в холодной воде. Сейчас она в коме, но врач оценивает ее состояние как стабильное.
— Куда ее увезли? — внезапно ожившая трубка чуть не выпала из рук старлея. На этот раз голос на том конце бесстрастным не был, он замораживал.
Седельникова передернуло.
— В 14-ю городскую, — выдавил он, подавляя страх.
Абонент отключился не попрощавшись. Старлей быстро стер номер из памяти телефона. Постоял, пытаясь успокоить колотившееся сердце, и лишь потом пошел к патрульной машине.
↑
Лилия Васильевна Морозова, врач бригады интенсивной терапии 14-й городской больницы.
— Лиля Васильевна, у нас остановка сердца, — тревожно выкрикнула медсестра моей БИТ.
— Вижу, Лара. Два кубика адреналина. Быстрее, пока вена не ушла.
Лариса ловко поймала тонкую жилку на сгибе бледного локтя и медленно ввела препарат:
— Есть.
— Молодец, готовь дефибриллятор.
Я резко, с силой, давила на грудь пациентки и отпускала, делая непрямой массаж сердца.
— Раз. Два. Три… Тридцать, — бормотала я как мантру.
Лара протянула мне влажные электроды.
— Руки! — я нажала кнопки.
Тело дернулось, но пульса по-прежнему не было.
— Дофамин, внутримышечно.
Когда препарат был введен, я пустила повторный заряд. Если не поможет, попробую еще раз, а потом все, записать время смерти и выключить сирену. На этот раз сердце забилось. Сонная артерия под пальцами отозвалась пульсом.
— Слава Богу, жива, — я перевела дыхание. — Лара, сколько?
— 3 минуты 26 секунд, — она уже ловко раздышивала мешком амбу. Расторопная девица.
— Очень хорошо, — я вытерла марлевым тампоном пот со лба. Как же жарко, чертов климакс, возраст берет свое. Одно радует, скоро пенсия. Брошу эту собачью работу, огурчики с помидорчиками стану на фазенде разводить, внучку нянчить. Буду сидеть со старушками на лавочке, перемывать косточки молодежи. Смешно, на такое я вряд ли способна. Скорее всего, так и буду ездить на вызовы, пока не сдохну.
— Ну что, Васильевна, вытащили девчонку? — обернулся с переднего сиденья санитар Лёха, молодой и наглый.
— Да, Лёшик, жить будет, — ответила вместо меня Лара.
Они были любовниками, но делу их шуры-муры не мешали. Может, еще поженятся, хоть Лариса и старше.
— Конечно, будет, — жизнерадостно отозвался Романыч, наш водитель. — Алиска — девка боевая. Ты б видел Лёха, что эта егоза в гараже творила, когда ее мамка с собой на дежурства брала.
— Ага, боевая, — весело согласился тот. — Чтоб с моста сигануть, еще какой запал нужен. Правда, Лорик?
— Да иди ты лесом, Лёшик. Не до тебя.
Он ей что-то ответил, но я его уже не слушала. Мысли зацепились за слово "боевая", всколыхнув воспоминания двухлетней давности. Картины прошлого возвратили былую боль, разбередили душу.
Кладбище, свежая могила. Венки. Молодая бледная женщина в черном, худая и сутулая, рассеянно смотрит пустыми глазами вдаль. Назвать в тот момент Алису боевой не смог бы никто. Разбита, потеряна. В тот день хоронили Надежду Белову, ее мать и мою лучшую подругу. Тогда я видела Алису в последний раз, такой и запомнила. После похорон я пыталась связаться с ней, хотела помочь пережить горе, поддержать. Звонила, несколько раз приходила к ней домой, но она не отвечала на звонки, не открывала дверь, ушла в себя, не желая ни с кем делиться своей болью. Я отступила, не стала навязываться. Мне тоже было непросто принять эту утрату. Постепенно семья, работа, быт отодвинули смерть подруги на задний план. Это помогло мне, а вот Алиса не справилась.
Читать дальше