Кирстен Уайт - Хаос звезд

— Я в безопасности. И я рада, что ты тоже. Как ты сбежала от Анубиса?

— Мне помогли друзья.

— Я рада, что у тебя есть хорошие друзья.

Я думаю о Рио, его родителях, о правде. Мне следует рассказать ей о том, кем… чем… он был.

Ей стоит знать, что есть и другие боги. Но если я скажу ей, вне сомнений, я больше никогда не увижу Рио.

Мне следует хотеть этого.

— Я тоже рада, — только и говорю я. — Хорошо. Эй, отбой концу света! — Мои ладони дико жжёт, пока я держу телефон, и я хочу утонуть в диване и уснуть в забытьи. — Пойду приму что-нибудь для головы. Позвоню тебе завтра.

— С нетерпением буду ждать звонка. Айседора?

— Да?

— Я бы хотела услышать всё про открытие выставки прежде, чем явится твой сводный брат-ублюдок.

— Хорошо. — Я улыбаюсь. Она помнит. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сердечко.

Я кладу трубку, и теперь, когда проходит моё первоначальное облегчение, я возвращаюсь к беспокойству о Дине. Мою руки, и вынимаю из них мелкие кусочки гравия. Потом я переодеваюсь из своего изодранного платья в пижаму, и заклеиваю пластырем множественные царапины. И никак не могу снять с себя этот идиотский браслет. Завтра же заставлю Рио снять его с меня.

В шкафу я нахожу набор из болеутоляющих препаратов. Что там Тайлер сказала про «Ибупрофен»? Не помню. Да и неважно. Звонит телефон, и я таращусь на него несколько секунд, прежде чем осознаю, что надо ответить.

— Что?

— Эй, малыш.

— Сириус! Что у вас? Что случилось с Диной? С ней всё в порядке? А с ребёнком?

— С ними обоими всё хорошо. Прости, если записка напугала тебя. Этот вечер изрядно потрепал всем нам нервы. — Он сухо смеётся, и я не могу не согласиться с ним, хотя сейчас явно не то время, чтобы рассказывать ему о моём маленьком семейном воссоединении. — После того, как мы ушли из музея, Дину стало серьёзно мутить, у неё болел живот. Мы сразу отправились в больницу, и теперь с ней всё прекрасно, постельный режим, пока они не решат, стоит ли вызывать роды или можно подождать.

— Но ей же ещё рано!

— Она уже достаточно долго ходит с животом, так что безопаснее для них обоих было бы родить его здесь. — Он тихо ругается. — О, слава Богу, она спит. Она не слышит, как я сказал «его».

Ладно. Это называется — преэклампсия, и когда мы узнали, что так или иначе это проблема, мы столкнулись с ней и сохраним их идеально здоровыми. Но мы пока не собираемся домой. Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

— Всё нормально! Не беспокойся за меня. Но я не поняла, как это произошло. Дина же была совершенно здорова в последние дни. — Может, Анубис что-то сделал с ней?

— Такое бывает. Беременность делает женщин во многом уязвимыми. Но я серьёзно — переживать не о чем. Единственная проблема, которая скоро встанет перед нами — это то, что у ребёнка нет детской, что по большому счёту не такая уж и большая проблема.

Я вздыхаю и успокаиваюсь. По крайней мере, одна часть моей семьи защищена от Анубиса.

— Здорово. Спасибо, Сириус, за чувство вины.

Вновь настояв на том, что всё чудесно, он кладёт трубку.

Я падаю на диван, не утруждая себя подниматься наверх, и моя больная голова кружится от всего того, что случилось за этот вечер. Слишком много информации. Дина, Анубис, Рио. Я думала, что после завершения этого грёбаного музейного зала всё встанет на свои места.

Я фыркаю сонным смешком, как только представляю лицо Анубиса, когда он вернётся в Египет и поймёт, что имени он так и не узнал. Ну и идиот!

Радостная от этой мысли, я уже совсем близка ко сну, когда вспоминаю слова Сириуса, такие похожие на слова матери: «Женщина наиболее уязвима, когда беременна». Что-то щекочет меня в онемевшем затылке, что-то, что я никак не могу ухватить, но знаю, что это нужно сделать.

— О, нет, — я сажусь и выпрямляюсь в ужасе от очевидности того, что только сейчас осознала.

Для контроля над богом Анубису нужно совсем не имя.

Он искал яд, чтобы убить его.

В тот день, когда Амон-Ра спустился на землю, его укусила змея. Но та змея была не его творением, поэтому он не мог назвать её имя и вытянуть яд. Амон-Ра, Бог солнца, умирал. В мифах всегда говорилось только о змее. Но в версии, написанной рукой Исиды, было одно отличие: не змея, а ребёнок А-пепа. Огромная змея, найденная в подземелье. Только Осирис и Анубис вхожи в подземный мир и могут его посещать.

— Возьми трубку! — Кричу я в телефон, когда слышу в ответ только длинные гудки. От крика моя голова пульсирует, но я не могу молчать. Спотыкаясь, я несусь на второй этаж. Я вышвыриваю всё из своих ящиков в поисках паспорта. Моя рука оказывается на маленькой сумочке с защитными амулетами, которые положила мама, теми, которые пережили погром Анубиса в моей комнате. Я сую их в карман своих фланелевых пижамных штанов.