Хлоя Нейл - Темный долг

«Я позвоню ей», — пообещала я, — «и выведаю правду. Но пока давай разберемся с вампирами».

Пятнадцать минут спустя, удивительный отрезок времени для Чикаго, Броуди повернул Вудлон, завизжали шины, когда он свернул в сторону Дома, его белый камень светился под ярким лунным светом.

Фургоны СМИ роились за пределами высокого железного забора, который ограждал большую территорию Дома, их антенны были настроены, репортеры и операторы на тротуаре стояли с оборудованием в руках.

Ворота в заборе были закрыты — такое можно было редко увидеть — человеческая охрана в черных одеяниях, которую мы наняли, чтобы защищать Дом, пристально смотрела на репортеров с открытой злобой, отчего я стала ценить их еще больше.

Наши состоятельные соседи по Гайд-Парку стояли на своих верандах или террасах и угрюмо таращились на эту активность, вероятно, уже сочиняя свои письма издателю — или Этану — заявляя протест против вампирских выходок поздней ночью.

Я отправила Люку сообщение, извещая его о том, что мы добрались до места назначения, когда Броуди остановил машину у ближайшего фургона.

Этан вышел из машины, прежде чем мы смогли его остановить. Когда я последовала за ним, убрав катану в ножны, красный автобус с надписью «ВАМПИРСКИЕ ТУРЫ ЧИКАГО», написанной белыми буквами на боку, медленно проехал по улице, туристы таращились из окон, изложение водителя звучало сквозь тьму.

— … Дом Кадогана, второй из старейших Домов следом за Наваррой. И, дамы и господа, хватайте свои камеры, потому что это Этан Салливан и Мерит вон там на улице!

Я вежливо помахала вспышкам камер и крикам туристов — не было смысла ухудшать ситуацию — но пробормотала проклятие, как только повернулась к ним спиной.

— Заставь автобус уехать, — сказала я Броуди, когда он встретил меня на тротуаре. — Давай не будем втягивать в это туристов, чем бы это ни было.

Броуди кивнул, не спеша двинулся в сторону автобуса и направил его дальше по улице.

Репортеры не обращали внимания на зевак — они были слишком заняты Этаном. Подобно акулам в воде, они учуяли кровь и начали кружить.

— Этан! Этан! Кто такой Бальтазар? Кто он для тебя?

— Он в Чикаго, чтобы доставлять неприятности? Дом Кадогана в опасности? Или Гайд-Парк?

— Расскажи нам о воссоединении, которое он запланировал!

Этан, глаза которого посеребрились от эмоций, сосредоточил свой угрожающий взгляд на ближайшем к нему репортере. В выражении его лица не было ничего доброжелательного, и еще меньше человеческого.

— Что ты сказал?

Я должна отдать репортеру должное. Запах его страха окислил воздух, но он твердо стоял на ногах и смотрел на Этана, и не отступил даже под испепеляющим взглядом Этана. И что еще хуже, он, должно быть, что-то увидел в глазах Этана, какую-то тень тревоги, которая пробудила его собственные инстинкты. Его губы растянулись в голодной улыбке.

— Кто такой Бальтазар?

— А почему ты спрашиваешь?

— Почему ты увиливаешь от вопроса?

Этан сделал еще один шаг вперед, магия поднялась в невидимом облаке позади него. Глубоко в моем животе зародился страх, как от фиаско, которое кто-то организовал, так и от потенциально взрывной реакции Этана на это.

Я встала позади Этана.

Слева от себя я уловила движение и увидела, как Броуди, Люк и Линдси (девушка Люка, одна из охранников Дома и моя лучшая приятельница в Доме) настороженно движутся в нашу сторону.

— Я не увиливаю от вопроса, — спокойно ответил Этан, каждое слово купалось в ярости. — Мне интересно, почему так много представителей СМИ пришло к моему дому и мешает целому району, расспрашивая о вампире, который уже несколько веков как мертв.

— Мертв? — переспросил репортер, он внимательно рассматривал Этана, как будто пытаясь найти слабые места. — У нас есть другая информация.

Губа Этана скривилась, и я сделала осторожный шаг вперед на тот случай, если мне придется его оттаскивать.

— Бальтазар мертв. Любая информация, полученная вами и говорящая об обратном, является ложной.

Все головы разом повернулись, когда черный лимузин пронесся по улице и остановился возле Дома. Пока репортеры перенаправляли свои камеры, одетый в ливрею водитель вылез наружу и открыл заднюю дверь.

Когда я обнажила свою катану, вышел вампир.

У Этана хранился миниатюрный портрет в ящике стола его кабинета, овальная картина около пяти сантиметров в ширину, ее рамка была изысканно позолочена. У мужчины в рамке были прямые темные волосы, бледная кожа, почти сверхъестественно симметричные черты лица. Прямой, длинный нос, темные глаза, губы растянуты в подобии ухмылки.