Евгения Мишина - Кормундум. Царица Тени

– Ну, хорошо… – он глубоко вздохнул и произнес: – Кира, я встретил одну женщину, это случилось…

– Три недели назад… – снова прервала я мужа.

– Откуда ты знаешь? – он изумленно уставился на меня.

– Ты перестал меня целовать при встрече три недели назад и с детьми стал вести себя строже, – спокойно пояснила я. Сердце не обманешь, даже если разум подводит. Я чувствовала перемены в нем, но не могла понять, в чем дело. Теперь все стало ясно – Максим нашел себе другую. Даже не знаю, какие чувства вызвала во мне эта новость. Я давно уже задумывалась над тем, как же поживает мой муж в одиночестве. Он же не железный, и он не виноват, что я не могу отсюда удовлетворять все его потребности. Но все равно внутри появилось поганое чувство, что меня предали.

– Да… вообще-то познакомились мы уже больше полугода назад, но недавно я вдруг осознал, что она стала для меня больше чем знакомой.

– Ясно, – что ещё я могла сказать? Конечно, можно устроить истерику, закатить скандал, но что это мне даст? Я торчу здесь и навряд ли в скором будущем выйду.

– Признаться, я ожидал другой реакции, – признался Максим.

– Хочешь, чтоб я зарыдала или поколотила тебя?

– Нет, я не хочу твоих слез. Я все ещё очень люблю тебя, правда. Но не могу больше быть один, – с горечью произнес он, уставившись на свои колени. – Я не справляюсь. Работа, дом, трое детей – слишком для меня одного.

Признаюсь, мне стало его жаль. Он действительно не справляется. Детям катастрофически не хватает внимания. Стоп! Вокруг меня витала некая мысль, что-то очень очевидное и ужасно гадкое, но я никак не могла её уловить.

– Мне тоже кажется, что тебе не удается уделить всему должное внимание…

– И поэтому я решил, это решение далось мне чертовски нелегко, что мне нужен в этом деле помощник…

Мысль, ускользавшая от меня, подобралась совсем близко к моему сознанию.

– Помощник… – повторила я.

– Ага… – Максим взглянул на меня. – Слушай, я вчера разговаривал с Павлом Олеговичем по поводу твоего здоровья, и он сказал, что… не может сказать, когда ты сможешь к нам вернуться. И… Мне не одному тяжело. Детям тоже очень тяжело без матери…

Как будто меня со всей силы треснули по голове!

– И ты решил не только себе любовницу завести, но и новую мать деткам подогнать?! – я чуть не задохнулась от возмущения.

– Не собираюсь я им тебя ни на кого менять! – тоже повысил голос Максим. – Но нам всем трудно! Скоро и у Машки с Серегой начнется переходный возраст, как у Алёшки! С ними должен быть кто-то рядом, кто помог бы им это пережить! Я не могу, тем более с Машкой…

Я резко встала с дивана и, нервно пройдясь по комнате, встала возле небольшого зарешеченного, как и все другие, окошка. Максим продолжал что-то говорить, а я пыталась собраться и обдумать случившееся. Я могла бы воспротивиться этому, могла бы потребовать забрать меня отсюда. При этой мысли я взглянула на свою забинтованную руку – я здесь потому, что представляю опасность для своих родных, а значит, возвращение домой точно отпадало. Что же ещё было в моей власти? Ничего, как ни печально. Могу предположить, что он хочет не только привести эту женщину в наш дом и уложить её в нашу постель…

– Макс, – тихо обратилась я к мужу. Он что-то говорил, но тут же умолк. – Ты хочешь развода? – прямо спросила я.

Он помедлил, а затем так же прямо ответил:

– Да.

– Я подпишу любые бумаги, которые ты мне принесешь, но с одним условием.

– Каким?

– Я дам тебе развод и откажусь от претензий на имущество, но за это я хочу, чтобы ты не требовал признания моей недееспособности… Я хочу остаться матерью своим детям, – в душе было так паршиво, что словами не описать. Моя жизнь была окончательно разрушена. Все, что я могла сохранить, – мое материнство. Наворачивающиеся на глаза слезы я сдержала, трясущиеся руки сунула под мышки и старалась не забывать дышать.

– Никто и не собирался отбирать у тебя детей… Ничего не изменится, мы будем приезжать к тебе каждую пятницу, – говорил Максим, в его голосе чувствовалось еле заметное облегчение. – Никто никогда не посмеет назвать тебя иначе, чем матерью наших детей. В этом я могу поклясться тебе.

– Надеюсь, ты хорошо подумал. Наши детки особенные, и подход к ним нужен особенный, – сказала я, слыша себя как будто со стороны.

– Думаю, Таня справится. К тому же я ведь всегда буду рядом.

– Таня, – произнесла я имя, за которым скрывалось гораздо больше, чем человек. За этим именем скрывалась гибель моей семьи… Я тут же возненавидела это имя.