Евгения Мишина - Кормундум. Царица Тени

Доктор ещё раз очень пристально взглянул мне в глаза.

– Ну, что ж, – задумчиво произнес он, возвращаясь в свое кресло. – Если вдруг возникнут идеи, я жду, что вы запишите их в свой дневник, – доктор протянул мне мою тетрадь. – До встречи в понедельник, Кирочка.

– Конечно, Павел Олегович, до свидания, – я постаралась улыбнуться ему в ответ и взяла тетрадь.

Прижав свой «дневник» к груди, я вышла из кабинета и поплелась по узкому коридору с неровным полом и обшарпанными стенами в свою палату.

– Через десять минут обед! – напомнила мне невыспавшаяся санитарка Марина.

Я мельком глянула на её суровое лицо, слегка кивнула в ответ и вошла в маленькую неуютную мрачную комнату, в которой провела последние два года.

Нинки в палате не оказалось, чему я была бесконечно рада, иначе придушила бы, как только она открыла бы свой рот.

Положив на тумбочку тетрадь, открыв её на последней записи, я взяла из шкафчика ручку и написала: «Моя Вселенная».

Остаток дня я провела, молча лежа на кровати и размышляя над тем, что же это могло быть – Моя Вселенная.

Самый замечательный день в неделе – пятница. Я с самого утра, как только это стало возможным, приняла душ, хорошенько вымыла голову и расчесалась, начистила зубы, так что даже раскровила десну, надела чистое белье, футболку и штаны. Высохшие волосы я туго заплела в косу.

– Ну, прям красотка! – захлопала в ладоши Нинка, глядя на результат моих трудов. – И чего ты всегда так не ходишь?!

– Для тебя, что ли, стараться? – спросила я.

– А почему бы и нет…

Нет, нельзя было ругаться с ней сегодня. Может быть, вечером отвешу ей подзатыльник, но не сейчас.

До встречи с моими любимыми ангелочками оставалось ещё три часа. Нужно было пережить ещё три часа, и я буду вознаграждена сполна их объятиями и рассказами о том, как они провели прошедшую неделю.

– Ну, нет, правда, Кир, ты офигенная, когда прихорошишься! Понимаю, почему твой богатенький муженек так о тебе печется, хоть ты и того… – она покрутила пальцем у виска. – Наверно, надеется, что тебе тут мозги вправят до того, как ты постареешь и одрябнешь, – и она снова отвратительно заржала. У меня руки затряслись от напряжения, с которым я себя сдерживала, чтобы не навалять ей прямо сейчас.

– Не завидуй, тебе все равно ничего не обломится, – мысленно сосчитав до десяти, ответила я.

– Жаль, – пожала плечами Нинка. – Думаю, мне бы понравилось.

– В отличие от меня…

– Я не в твоем вкусе? – при этом она начала лапать себя за задницу и бедра. Я зажмурилась и отвернулась. Такое зрелище вызывало у меня тошноту.

Решив не испытывать судьбу, я быстренько вышла из палаты и пошла в общий зал, где, усевшись на подоконник, начала рассматривать деревья, пожелтевшие и наполовину облетевшие в преддверии наступающей зимы. Когда-то я обожала осень. Особенно гулять с зонтом под дождем в одиночестве, слушая, как отбивают свой особенный бешеный ритм капли по туго натянутой ткани зонта.

– Замечательно выглядите, – раздался совсем близко голос доктора.

– Спасибо, Павел Олегович, – ответила я на комплимент.

– Да, она у нас просто конфетка! – воскликнула Нинка, внезапно появившись, словно из ниоткуда.

– Ваша правда, Ниночка, голубушка. А как вы себя сегодня чувствуете? – переключился на нее доктор, за что я искренне была ему благодарна. Из моей горе-соседки тотчас же забил фонтан нечеловеческого красноречия. Доктор отвел её в сторонку, уделил ей пару минут, а потом скрылся за одной из дверей узкого коридора. Нинка довольная побежала в соседнюю палату к одной из своих здешних подружек делиться «интимными подробностями» утренней встречи с «шикарным мужчиной».

Я же вернулась к созерцанию октябрьской осени за окном.

Выпив розданные таблетки и наспех пообедав, я пошла в комнату, отведенную для свиданий с родными. Я пришла чуть раньше и нетерпеливо мерила шагами небольшое помещение. Здесь стоял диван и два кресла, комплектик был далеко не первой свежести. Перед диваном стоял журнальный столик, наверно, ещё времен Сталина. Заслышав родные голоса, я тут же села в кресло и постаралась успокоиться и расслабиться.

Дверь открылась, и оттуда сразу же в комнату ворвалась веселая суета моих трех ураганчиков.

– Мамочка, привет!

– Привет, мам!

– А вот и мы!

Как же я обожала этот момент. Сердце мое разрывалось от радости. Я соскочила с кресла и оказалась в объятьях трех пар самых родных в мире рук.