Шеррилин Кеньон - Ловец снов

Более того он хотел обонять этот запах на своем теле и простынях. Часами напролет впитывать ее аромат до полного насыщения и довольства.

Геари напряглась, почувствовав горячее дыхание Арика на своей влажной коже. Что такого было в этом незнакомце, отчего все ее тело пылало?

Она вынудила себя отступить подальше от него, хотя на самом деле ей хотелось быть как можно ближе к этому великолепно сложенному телу.

В глазах Арика отразилась тоска, когда он, отметив ее действия, вновь встретился с ней взглядом.

— Не бойся меня, Мегеара, — едва ли не мурлыкнул он над ухом, — я никогда не причиню тебе боль.

Только когда он ушел, она поняла, что он назвал ее именем, которое никто не произносил.

ГЛАВА 4

Арика раздражала грубость денима, трущегося о его голые ноги. Он с трудом терпел шершавость ткани. Как люди это выносят?

Мужчина, Тедди, одолжил ему джинсы и белую рубашку, которые оказались тяжелыми и колючими на ощупь. Арик же привык, что его одежда не имеет ни веса, ни текстуры, по крайней мере, ощутимых, а в снах… ну, он, как и полагается эротическому Скотосу, практически всегда был обнажен, поскольку одежда мешала другим, более приятным, удовольствиям.

Когда он, застегнув джинсы, потянулся за жесткой белой рубашкой, дверь распахнулась настежь. Арик замер, разглядывая Мегеару, которая с видом щенка, застуканного на «мокром» деле, стояла в низком, узком проеме двери. Она была в намокших шортах-хаки до колен и белой рубашке навыпуск, которая напоминала бесформенный мешок. Во всяком случае, напоминала бы, не будь она влажной. Сейчас же Арику не нужно было особо напрягать воображение, чтобы представить роскошное тело Мегеары.

В этом царстве она скрывала даже намек на округлости, которыми, как он знал, отличалась ее фигура. Да еще и стягивала свои густые, светлые волосы в тугой пучок на затылке.

Однако ее лицо было тем же самым. Те же умные, ясные, миндалевидные глаза, что видят весь мир насквозь. Чуть заметная россыпь веснушек на переносице. И губы…

Арик ночами напролет целовал эти сочные губы. Наблюдал за их танцем на своей коже, пока Мегеара его покусывала и дразнила и их обоих не ослепляла вспышка наслаждения.

Воспоминания об этом и вид ее затвердевших сосков, натянувших ткань рубашки, обжигали желанием все его тело.

— Откуда вы знаете мое имя? — сердито спросила Геари. Однако резкость ее тона смягчили промелькнувшие в нем нотки страха.

Арик помедлил, поскольку ощутил ее боязнь. Ему следовало действовать осторожно, чтобы получить то, чего он от нее хотел. Он был плохо знаком с миром людей, но из мира снов знал: если спящие напуганы, они не позволят эротическому Скотосу к ним прикоснуться. Это, без всякого сомнения, значило, что они будут столь же пугливы и в этом царстве. Если он хочет затащить Мегеару в постель, ему нужно завоевать ее доверие.

— Вы мне сказали. — Это не было ложью. Она назвала ему свое имя во время купания в шоколаде в ту ночь, когда они встретились.

— Нет, не говорила. Никто не зовет меня Мегеарой. Никто.

— Как же тогда вас зовут?

— Геари.

— Значит, вы Геари.

— Да, но это не объясняет, откуда вы узнали мое имя, если я его не называла.

— Может, я экстрасенс. — Арик сказал это в шутку, но, взглянув на лицо Мегеары, понял, что ей совсем не смешно.

— Я не верю в экстрасенсов.

— Тогда, как вы это объясните?

Геари сощурилась. Он играл с нею, и ей это ни капельки не нравилось.

— Я вас знаю? Мы встречались?

Арик поколебался, прежде чем ответить:

— Мегеара, не нужно меня бояться. Мы действительно встречались до этого. Несколько лет назад, когда вы представляли доклад в Вандербильте.

Геари нахмурилась, отчетливо вспомнив это событие. Первое публичное выступление… за всю ее жизнь. Она жутко нервничала. Настолько, что, идя к трибуне, споткнулась и у всех на глазах рассыпала свои записи и листы доклада, а затем, вся красная от смущения, потратила десять минут на то, чтобы их собрать. Она уже наполовину привела бумаги в порядок, когда заметила листок, упавший под тяжелую деревянную кафедру, и, чтобы его достать, им пришлось заново все приостановить.

Тот случай обернулся унижением, все над ней смеялись. После того провала ей бы повезло, если бы кто-нибудь еще раз пригласил ее выступить хоть на какую-нибудь тему.

— Я вас не помню.

— Тогда я был среди слушателей. Профессор Чандлер представила нас позже, но на самом деле мы не разговаривали. Вы выглядели слегка утомленной, а затем профессор Чандлер увела вас, чтобы познакомить со своим старым преподавателем из колледжа.