Дж. Уорд - Король

Когда он ослабил хватку, Ана положила дрожащую ладонь на его щеку. Теплая. Гладкая, после недавнего бритья.

Закрыв глаза, Король подался вперед, по величественному телу прошла дрожь.

Он замер в таком положении, и Ана ощутил прилив власти… не высокомерной, без амбиций к своей выгоде. Причиной стала неожиданная твердь, которую она нашла на, казалось бы, весьма скользком склоне.

Как такое возможно?

— Ана… — выдохнул он, словно ее имя — некое заклинание.

Больше ничего не сказал, но сам язык потерял свою необходимость, все части речи и словарный запас не мог дать не то, что определения, даже легкого намека на ту связь, что соединила их.

Она, наконец, опустила взгляд.

— Вы не желаете лучше рассмотреть меня?

— Я увижу всю тебя… и смотреть — далеко не все, что я планирую, — угрожающе промурлыкал король.

Аромат мужского возбуждения наполнил воздух, и, невероятно, но ее тело ответило на зов. С другой стороны, чувственная агрессия была под уздой его воли: он не возьмет ее сейчас. Нет, казалось, мужчина собирался сохранить ее добродетель, пока не окажет ей честь и уважение, подобающим образом соединившись с ней браком.

— Дева-Летописеца чудесным образом ответила на мои молитвы, — прошептала Ана, моргая от набежавших слез. Все годы беспокойств и ожидания, наковальней висевших три десятилетия над ее головой…

Король улыбнулся.

— Если бы я знал, что есть на свете такая женщина, я сам бы молил прародительницу расы. Но у меня не было фантазий… и этого достаточно. Иначе сидеть мне, ничего не делая, годами в ожидании, когда ты войдешь в мою судьбу.

На этих словах он резко поднялся и подошел к разложенным одеждам. Были представлены все цвета радуги, и с ранних лет ее учили, что каждый оттенок имеет свое значение в иерархической лестнице при дворе.

Для нее он выбрал красный. Самый ценный, знак, что она будет наделена привилегиями среди остальных его женщин.

Королева.

И одного этого было достаточно. Когда она представила, скольких он возьмет, грудь пронзила резкая боль.

Когда он снова подошел к ней, должно быть, король ощутил ее печаль.

— Что тревожит тебя?

Ана покачала головой, сказав себе, что не должна печалиться о том, что придется делиться супругом. Она…

Король покачал головой.

— Нет, ты будешь единственной.

Ана отшатнулась.

— Мой повелитель, но согласно традициям…

— Разве не я правитель всего? Разве я не могу повелевать жизнью и смертью принадлежащего мне? — Когда она кивнула, на его лице застыла маска… и она мысленно пожалела всех, кто попытается противиться ему. — Значит, я определяю, что есть традиция, а что — нет. И для меня ты будешь единственной.

Слезы брызнули из ее глаз. Она хотела верить ему, и все же это казалось таким невозможным… даже в тот момент, когда он накинул на ее все еще одетое тело кроваво-красный шелк.

— Вы оказываете мне честь, — сказала Ана, смотря ему в лицо.

— Недостаточно. — Он быстро развернулся и подошел к столу, где были выложены драгоценности.

Щедрый дар в виде украшений — последнее, о чем она могла подумать с тех пор, как он опустил ее капюшон, но сейчас ее глаза округлились при виде роскоши. Конечно, она не заслужила подобных почестей. Пока не подарит ему наследника.

Что внезапно перестало казаться ей тяжкой участью.

Когда он вернулся к ней, Ана изумленно охнула. Рубины, столько, что не счесть… воистину, целый поднос… включая кольцо с оранжево-красным камнем, которое, как ей говорили, всегда украшало руку королевы.

— Прими сей дар в подтверждение моих слов, — сказал он, снова опускаясь у ее ног.

Ана покачала головой.

— Нет, нет, они для церемонии…

— Которую мы проведем здесь и сейчас. — Он протянул свою ладонь. — Дай мне свою руку.

Ана дрожала с головы до пят, подчинившись его воле, и она ошеломленно вздохнула, когда кольцо надели на ее средний палец правой руки. Она посмотрела на камень, свет от свечей играл на его гранях, вспыхивая красотой подобно тому, как сердца зажигаются от истинной любви.

— Ана, ты принимаешь меня как своего Короля и супруга, до тех пор, пока ты не предстанешь перед входом в Забвение?

— Да, — услышала она свой на удивление уверенный ответ.

— В таком случае я, Роф, сын Рофа, беру тебя в качестве своей шеллан, чтобы заботиться и оберегать тебя и наших будущих детей, так же, как я буду беречь свое королевство и его граждан. Ты моя навеки… твои враги — мои враги, твоя кровная линия вольется в мою, я разделю с тобой закаты и рассветы. Эта связь не будет разорвана ни внешними, ни внутренними обстоятельствами, и… — на этом он замер, — для меня будет лишь одна женщина, и ты будешь единственной королевой.