Ольга Чумаченко - Мираж хищного мира. Часть 3

Ну, нет! Такой заботы ещё не хватало?! Огрызнулась на довольное хищное нутро своего разморенного сознания, заурчавшего от удовольствия, пересилив неожиданные нереальные нежности, выскочила Мира из кровати, прихватив подвернувшееся покрывало. Длинный шлейф потянулся по полу за её величием. Но, не тут-то было. То ли от долгого сна, то ли от ещё не ушедшей болезни, то ли от резкого подъём с горизонтального положения, то ли от ещё чего-то негативного. Как только встала Мира на пол, в голове у неё зашумело, в ушах. Накатывающуюся темноту она сдержала с трудом. Предательски подвели ноги, беспомощно задрожали колени. И чтобы окончательно не потерять сознание. Слегка шатнувшись, села она прямо на пол. Ну, прямо королева.

Милая Мила, ахнув, потянулась к несчастной.

«Ну что за день-то такой…?» – поморщила Мира носик.

– Покрывало тяжёлое. Слушай, а есть у тебя другие украшения, более тёмные, эти к моим рубинам не подойдут, и с платьем сливаться будут. Да и вообще, что-то они мне не нравятся, – выдавила пострадавшая бестия улыбку.

– Конечно! – обрадовалась наивная молодая женщина, собираясь похвастаться своими украшениями, – я сейчас.

Стремительно, но грациозно ушла Мила за украшениями, оставив дочь с сидевшей на полу мило улыбающейся девушкой, даже не представляя, что не улыбка на исполосованном шрамами лице наглой бестии, а хищный оскал.

Лада заинтересовавшись лежавшими украшениями, полезла перебирать сверкающую прелесть. Примерять кольца, браслеты, длинные бусы.

Словно хищница проводила Мира взглядом хрупкую фигурку, порхающую в своей стихии. И как только та скрылась в дверях, поднялась она из своего укрытия, оставив тяжёлую ношу. В чём мать родила, подошла к единственному закрытому шкафу, каким-то шестым чутьём подозревая, что именно в нём лежит (висит) одежда снежного повелителя.

Давно мечтала она заглянуть в большой массивный шкаф у кровати. Как и думала, чистое бельё, постельное, полотенца и… холодное оружие. А на самом верху, на самой верхней полочки лежали её личные вещи, отобранные им. «Опа…?!» Надёжно спрятал! Поняла Мира, что как раз тут, она бы никогда и не стала их искать. Под самым носом.

– Ой, это твои вещи?! – заявила принцесса о том, что отношения Миры и Лютого так далеко зашли, что он ей полочку в своём шкафу отделил.

– Да, солнышко, мои там вещи. Только если рат-Лют не выделит мне полочку где-нибудь пониже, я так и буду голышом разгуливать. А лучше давай попросим его нам с тобой отдельный комод смастерить. И поставить его где-нибудь… в проходном месте, – не выдержала Мира, чтобы ни обратить внимание мужчин, что это они ввалились в комнату незвано.

Завизжала от счастья Лада, запрыгала, захлопала в ладоши, обрадовавшись, что любимый дедушка сделает им подарок. Украшения на ребёнке звонко побрякивали, позвякивали.

«Простынь?» Нет! В простыне уже ходила, и это не очень приятно было Мире вспоминать. А вот в полотенце… Всё честно, своё она ведь не нашла?!

Обернулась Мира в полотенце, недовольно фыркнула. Попалось небольшое, оно едва прикрывало прелести. А рыться, выбирая более комфортное, совсем не хотелось. Ну, ничего! Распущенные волосы сглаживали впечатление. Не впервой сверкать голыми ножками, чудовищными шрамами, непотребным видом. Пошла вон!

Маленькая Лада вприпрыжку побежала за ней, крепко держась за край мягкого тряпья. Мужчины проводили взглядом самодовольную и дерзкую девушку, посмевшую пристыдить их – элиту – и к тому же, нагло проигнорировав их, даже не посмотрев в их сторону.

Конфликт между мужчинами испарился, улетучился.

Торопилась Мира покинуть величественное царство лютого повелителя, совсем не обращая внимания на посторонние звуки, чужие голоса. Не смотря по сторонам, чтобы ненароком не встретиться с Милой, и тем более с Лютым, так как объясняться не хотелось, чувствуя, что не сможет дерзкий язык за острыми зубками сдержать. Что за заботу о себе она не благодарностью ответит. А чем-нибудь гадким.

Недовольство придало силы телу. А неуверенность в шаге и неясность в голове сделали походку распущенной, вальяжной, от бедра. Так что, когда Мира проходила огромный холл правящего семейства. До её слуха донеслось дерзкое: «вау». Словно за рубильник дёрнули.

Резко остановилась, плывущая в нирване девушка и, предвкушая хищным нутром выплеск бурлившего, словно в запечатанной бутылке с газировкой, адреналина, так и быть, обернулась, чтобы съязвить, с хамить, огрызнуться. Но нет! Предстала она перед удивленными взорами нескольких десятков мужчин. Явно, только вернувшихся домой хищных воинов. Таких же светлых, и шкурой, и глазами, как те, что находились в величественной комнате-музее повелителя.