Ольга Чумаченко - Мираж хищного мира. Часть 3

Пришедших воинов встретили с такой радостью, а разговоров…, о каждом пришедшем отзывались с восхищением и не только женщины. «Герои!»

Выбрав спокойную площадку для игр, Мира сидела с малышкой над зацветшим от ряски и розовых лотосов озером. Дразнили они рыбок, наслаждались прекрасным видом, сказочным настроением. Ничто не предвещало грозы. А часики тикали! И понимала Мира, что как только пришедшие отдохнут, выспятся, тут и начнутся «чудеса», понесётся «тройка вдаль».

А тут ещё Мила назойливо стала приставать, чтобы Мира сходила в медицинский кабинет для женщин и прошла осмотр. «Вот ещё! Надо оно мне, как мёртвому припарки» – огрызалась хамка. Проигнорировала она просьбу. Но Мила не отставала, «прилипла как банный лист», попросила она её ещё раз, потом ещё. Потом такая на вид милая и наивная длинноухая эльфийка, просто заманила туда нерешительную особу.

– Ну, ладно, а что делать? – стоя в дверях женского смотрового кабинета, согласилась Мира. (Уже было сдалась дикая «хищница»).

Ей сказали, что? Показали на смотровое кресло…, куда залезть следует. На что такая решительная и смелая девушка, вспыхнув как спичка, и залившись краской по самые дерзкие уши, сказала, что сейчас она…, и сбежала.

Огнём горели глаза, горели яркой краской щёки, горела возмущённая душа. «Нет!»

Долго ли коротко, привели ноги Миру в хищное логово «каменного истукана». В пустое и холодное от одиночества. «Вот же…!» Не оказалось ярого воина в комнате. Нашла следопытка его за любимым занятием в спортивном зале. Разминка, растяжка, умеренная тяжесть на все мышцы и вокруг народу тьма-тьмущая, занимающаяся благородным делом, меряющаяся силой и выносливостью, хохочущая, гогочущая толпа мужланов. Попробуй тут, прокрадись незамеченной, что чревато. Наступят нечаянно и мокрого места не останется. Боялась, что как раз мокрое место и останется. А это как-то на её статус «смелой-смелой, дерзкой-дерзкой» могло отразиться.

Рад заметил быстрое приближение его «дикой хищницы», идущей напролом. За эти, два местных дня, после возвращения Мира заходила к нему один раз и лишь на несколько секунд, проведать как у него дела, и сказать, что у неё всё хорошо.

Хорошо всё у неё, знал это «каменный истукан», её психическое состояние улучшилось, она больше не разговаривала во сне. Что радовало. Но было то, что не радовало. Заметил он, что слежка за ним велась хищной стражей с ворот. Да не местными, а «чёрными». Понятно, блюдят, заподозрил Рад, что пытаются они вычислить, кто из навещающих его девушек их малышка. Но девушек и женщин его навестило после прибытия около десятка. И это не считать, что, и завтрак, и обед, и на ужин заходили в его комнату сладкие и соблазнительные красавицы. А если учесть, что кто-то из них задерживался…

Предчувствуя неладное, Рад встретил Миру на подходе. Подумал, что всё: добрались до неё. Но нет! Совет ей потребовался, да такой, что смех разобрал грозного воина.

– Подскажи, что сделать, – шёпотом обратилась к нему девушка, – чтобы они отстали от меня со своим медицинским осмотром.

Нет, он думал что-то серьёзное. А тут… знаком показал «истукан», чтобы она шла и прошла. Правила едины для всех!

Недовольно пофыркав, губки очаровательно прикусив, словно обиженная и отвергнутая, пошла Мира бродить по городу одна, избегая назойливых девчушек-хохотушек, что-то громко обсуждающих между собой отношения: любит – не любит, и в том духе.

Нет, не столько процесс обследования возмущал, природу которого она не понимала. Зачем? Для чего? Возмутило к вечеру ещё и другое, «подлив масло в огонь», кто-то тайно посетил её личную комнату в девичьем углу и забрал подростковую амуницию для прогулки, ту, что Рад дал. Что-то показалось Мире, что её «истукан» к их исчезновению не имеет отношения. Но это требовалось узнать точно.

Вечером, довольно поздно, Мира дождалась прихода Рада, сидя на ступеньках его логова. Пришёл он, да не один, его сопровождала молоденькая девушка – «курица», перевешанная украшениями «ёлка» из девичьего угла, смазливая на мордашку ушастая девушка.

Рад прошёл мимо. Он даже не посмотрел в её сторону. Украдкой показал знак: тайм-аут. Это её знак, которым она предупреждала его о нескольких днях личной свободы от его общения по причине женского «праздничного» дня.

Разозлил он хищное нутро, несдержанную бестию, нахалку.

– Пошла вон! Ещё шаг и некуда тебе будет побрякушки вешать. Брысь! – обратилась Мира к идущей за мужчиной девушке.