— Оказаться рядом с тобой, — сказал он и заключил меня в объятия. Я замерла, и время остановилось, застыло между нами, заключило нас в хрупкий кокон, в котором я видела только Дитера, слышала только биение наших сердец, дышала только нашими запахами и уже не замечала смрада подземной тюрьмы. Ничего лишнего, ничего ненужного. Мне бы хотелось, чтобы так было всегда…
Поэтому я не заметила, когда в подземелье раздались чужие шаги и короткий резкий голос велел:
— Взять обоих!
Я вскрикнула. Что-то со свистом пронеслось над моей головой, потом послышался глухой стук и Дитер выскользнул из моих рук, повалившись на грязный каменный пол. Обернувшись, я увидела точно в дурном сне, как Рольф опускает алебарду, древком которой ударил Дитера по голове, как в дрожащем свете ламп вырастает высокая женская фигура, облаченная в темное платье. Искры рассыпались по королевскому венцу, и слова покатились колючие и холодные как ледяные бусины:
— Новый приказ короля! Схватить обоих преступников! — Ее Величество высоко подняла руку с зажатой в ней бумагой. — Связать и доставить на дворцовую площадь! Герцогиню для наказания в десять плетей, генерала для показательной казни! И к исполнению приступить немедленно!
Я зарычала, группируясь для прыжка. Я бы вцепилась стерве в ее светлые волосы, располосовала кожу ногтями, я бы плюнула в ее бесстыжие глаза, но сзади навалился стражник и заломил мне руки за спину, позволив только извиваться от отчаяния и, глотая слезы, кричать:
— Будь ты проклята, ведьма! У меня королевский приказ! Ты не можешь!
— Могу! — холодно улыбнулась Анна Луиза. — И сделаю. На каждого хитреца найдется свой хитрец. Признай, что в этот раз ты проиграла, птичка.
Нас с Дитером везли порознь: его в клетке, связанного, с повязкой на глазах, все еще в полубессознательном состоянии, меня же в крытой повозке, тоже со связанными руками, как преступницу. Поддев мой подбородок наманикюренным ногтем, королева наслаждаясь моим отчаянием, моей болью, и я кусала губы, изо всех сил сдерживая слезы. Я не могла доставить ей такого удовольствия! Ни за что!
— Решила, что слишком умна для соперничества с фессалийской королевой? — вкрадчиво спрашивала Анна Луиза, и меня перекручивало от ее насмешливого голоса. — Думала, можешь забавляться с Его Величеством, как с куклой? Бедная девочка! Ты так и не выросла из детского платья, а пытаешься играть во взрослые игры. Здесь главный кукловод я, — улыбка королевы превратилась в хищный оскал.
— И только мне решать, казнить или миловать, развязывать войну или прекращать ее.
— Вы предаете собственную страну, — сказала я и тут же заработала шлепок по щеке.
— Не заговаривайся, малышка! — глаза Анны Луизы сверкнули холодным блеском. — Иначе вместо спины пострадает твоя шейка.
Она недвусмысленно провела ногтем под подбородком.
— Вы следили за Его Величеством, не так ли? — выцедила я.
— А что в этом плохого? — изогнула бровь королева. — Я его жена, мое место рядом с мужем.
— Но только не в супружеском ложе.
Вторая пощечина была сильнее предыдущей. Я всхлипнула и опустила голову. Слезы все-таки полились из глаз, капая на пылающую щеку.
— Дерзкая курица! — злобно выплюнула королева. — За такие слова пострадает еще и твой язык! Я сначала вдоволь позабавлюсь, глядя на твое унижение, а потом вырежу язык! Своими собственными руками! О, этому я хорошо научилась в Кентарии…
Тут она замолчала, сообразив, что ляпнула лишнее. Я устало рассмеялась, качнув головой.
— Если слишком долго играть с огнем, — произнесла я, — рано или поздно обожжешься. Вы, должно быть, воспользовались состоянием вашего супруга, чтобы отменить его приказ.
Анна Луиза промолчала, но по ее вспыхнувшему взгляду и поджатым губам я поняла, что угадала, и снова едва не заревела от отчаяния, но стерпела, только искусала губы в кровь.
Как нелепо! И как обидно…
Я отвернулась, вздрагивая от предутренней свежести. Ночь таяла, горизонт серел, тускнели городские фонари. Я слышала, как в отдалении тоскливо ревут трубы, созывая горожан на показательную казнь. Колеса грохотали по брусчатке, хлопали ставни и двери. Сонные взгляды провожали меня как невиданного зверя, привезенного на потеху публике. И я могла только гадать, где сейчас находится Его Величество. Нашел ли он перстень? Поверил ли в предательство супруги? И если поверил, почему не спешит?
На площадь уже собрались немногочисленные зеваки, ежились от ветра. Меня вытолкали без церемоний и повели к деревянному постаменту, установленному посреди площади. Я вздрогнула, увидев высокий столб с горизонтальной перекладиной. Виселица? Пот покатился по спине. Неужели это конец? Неужели моего Дитера казнят вот так, по-простому, тихо, без громких слов? И все это на моих глазах?!
Читать дальше