Марина Мельникова - Эффект домино

Пока Бриар наслаждался обществом величайшей женщины на планете, Финик отыскивал собратьев, способных выполнить довольно сложное, но весьма прибыльное задание. На Базарной площади обитало преимущественно беднейшее население, промышлявшее бродяжничеством, воровством и разбоем. Отовсюду там смотрели пронырливые бегающие глаза. Днем на улице было многолюдно: попадались торговцы, извозчики зычно зазывали клиентов, а также бегали туда-сюда с поручениями разносчики, по углам жались проститутки. Здесь редко можно было встретить модного господина или изящный экипаж, а дамы вообще предпочитали обходить Базарный район за тридевять земель. Из-за частых драк и поножовщин все прилегающие районы, кварталы, переулки периодически патрулировались.

Финик забежал в трактир, носивший пафосное название «Улыбка Фортуны», и присел за барную стойку рядом с девкой, чей род занятий не вызывал сомнений. Ее выцветшее, еще молодое лицо порозовело от выпитого дешевого крепкого напитка.

– Привет, Жужу! – радостно воскликнул Финик, увидев проститутку.

– А я тебя и разыскиваю.

– Ишь ты! – ответила она, ухмыляясь.

Финик полез в карман, разыскивая мелочь, а потом, отсчитав несколько монет, сунул их девке.

– На вот, тебе.

Жужу презрительно уставилась на мелочевку.

– Надо же! Чтобы Финик раскошелился! Мир перевернулся?

– Ну, ты не борзей, – раздраженно фыркнул рыжеволосый, – дело есть.

– Раз дело, выкладывай, а я посмотрю, насколько это дело потянет.

Девка, пятой точкой почувствовав, что на горизонте замаячила прибыль, по-царски вложила в руку Финика дарованную ей мелочь.

– Как знаешь, – буркнул он, высыпая деньги в карман. – Мне надо, чтобы сегодня вечером в трактире собрались наши.

– Тебе надо, ты и собирай, – Жужу, шумно выдохнув, опрокинула содержимое рюмки в рот.

– Дура! – смачно ругнулся он. – Хорошие деньги предлагают, а ты выеживаешься.

В это время к ним подошел степенный мужчина с необыкновенно честным выражением лица. Его глаза добродушно улыбались, глядя на сидящих завсегдатаев его заведения. На фоне грязи и довольно неприглядного интерьера мужчина выделялся чистотой и даже изяществом своего наряда. Посетители заведения испытывали к хозяину что-то вроде уважения, стараясь не учинять в таверне погромы, побои и дебоши, которые являлись частью местного колорита.

– Что пожелаете? – спросил он у Финика, поприветствовав его наклоном головы.

Финик постоянно поражался умению хозяина таверны одним жестом, выражением глаз возвысить любого, даже самого захудалого завсегдатая до уровня знатнейшей особы. Может, именно благодаря этому умению, в таверну со всех концов столицы стекались толпы желающих позубоскалить, поиграть в покер или вист и выпить горячительных напитков, конечно. В его таверне, как полагалось, были две половины: «чистая» и «грязная». В «чистой» половине, как требовал негласный устав заведения, трапезничали более состоятельные граждане, торговцы или заезжие гастролеры. Правда, «чистая» половина таверны отличалась от «грязной» лишь наличием замызганных жиром и приправами скатертей, наброшенных на грубо сколоченные столы.

– Вино, ваше фирменное, – важно заказал Финик подошедшему с линялым перекинутым полотенцем официанту.

В заведении подавалось виноградное сусло, которое начало бродить, но еще не стало готовым вином. Это молодое вино имело приятный сладковатый вкус и небольшую крепость. Как правило, такое вино брали только зажиточные граждане. Обычный люд предпочитал, как и сидевшая рядом проститутка, более крепкие напитки, которые позволяли с нескольких рюмок отлететь в мир их грез.

– Фи! Ни уму, ни сердцу, – скривилась Жужу, услышав заказ.

– Много ты понимаешь, – обиженно пробурчал Финик, а потом добавил более уверенным тоном, – ну, что, соберешь народ к вечеру, часам к девяти?

– Соберешь, умный какой. А мне что за это будет?

Финику очень хотелось огрызнуться, но он решил сдержаться, примирительно сказав:

– Если дело выгорит, то всем заплатят, честное слово.

Для наглядности он со всей силы ударил себя в грудь, слегка не рассчитав. От удара он поперхнулся и раскашлялся.

– Ладно, ловлю тебя на слове, – вяло пробурчала девка, сползая со скамьи, – заплатишь.

Финик не успел прийти в себя, как ее и след простыл.

– Вот, сука, – зло прошипел он.

Трактирщик только сочувственно улыбнулся, услышав с чувством брошенную фразу.