Екатерина Широкова - Ангелов недооценивают, не правда ли?

– Я должен был помочь найти их? – Саша приподнял рюкзак и поставил в центр стола.

– Нет, не это, – Костя отмахнулся от такого предположения, – искать было не надо. Я сам спрятал их туда.

– Когда, несколько веков назад? – Паша уточнил деловито, словно уже знал правильный ответ. Костя кивнул.

– Да. Довольно надёжное место, раз никто не нашёл их раньше времени.

– А что насчёт меня и… Нины? Кто же тогда мы во всём этом?

– Тут всё просто. Нужен Хозяин, нужен Герой и нужна Награда.

Нина сглотнула, сообразив, какая роль досталась ей, а Паша быстро уточнил:

– Героем буду я, получается?

– Ага. На вас есть метка, я уже проверил.

– А какой-то смысл есть у этого бреда? – Нина взбесилась от идеи стать непонятным призом.

– Да. Вы бы хотели получить бессмертие? Потому что я знаю, где искать.

Неожиданно я понял, почему никому из наших никогда не хотелось лезть в московское метро – здесь точно что-то не так. Определённо. Как вообще я мог не замечать этого раньше? Или дело в том, что сама станция «Автозаводская», застывшая прямо над нами, была одной из старых? Года три я жил возле недавно открытой станции «Саларьево» и тоже ни разу даже и не подумал заскочить туда хотя бы из любопытства, хотя шпионить за людьми для нас, как дышать, но здесь что-то другое. Более жуткое, но абсолютно реальное.

В слое бетона и грунта над нашими телами и в вялом токе застоявшегося воздуха чувствовалось непонятное напряжение, как будто за нами наблюдали – неуютное ощущение для того, кто привык прятаться в тени и постоянно подсматривать, и оно нарастало. Мучительно захотелось сбежать, но я не мог бросить хозяина, застрявшего глубоко под землёй, а тот смотрел на Костю, усиленно размышляя, пока не выдал показавшееся ему главным на повестке дня:

– То есть ты с самого начала знал, что делаешь?

– Да, – Костя посмотрел на него, как на несмышлёного ребёнка.

– И впутал в это мою дочь? – что-то поздновато он задумался, кстати. Тоже мне, заботливый папаша. – Я хочу знать, чего тебе надо от меня, и при любом раскладе она не должна пострадать.

– Боюсь, у вас нет выбора. Мне нужно найти кое-что, спрятанное глубоко под Москвой.

Я готов был поклясться, что невидимые соглядатаи в этот момент полыхнули древней и неукротимой злобой, способной раздавить любого, но люди в полутёмном помещении ничего не замечали своими жалкими органами чувств.

– Правда считаешь, что мы будем играть в твои дурацкие игры? Понятия не имею, что за человека или существо ты сшиб час назад, и ты даже можешь забрать своё барахло, раз так жаждешь развлекаться, а мы уходим, – хозяин вскочил и решительно высыпал из рюкзака железяки, со звоном разлетевшиеся по поверхности стола. Одна из них откатилась слишком далеко и чуть не упала, но Паша успел поймать её, сильно сжав при этом ладонь, и тут же отдёрнул руку, как от ожога, но труба осталась в сжатом кулаке и всё раскалялась, превращаясь в подобие расплавленной руды, а Паша орал, как ненормальный, не в силах смахнуть её.

Что бы не следило за нами из толщи земли, сейчас оно испытывало жгучую и мстительную радость.

Паша рухнул обратно на стул и разжал ладонь, а мгновенно остывшая трубка упала на пол, зловеще позвякивая. На коже не было ни следа – даже малейшей красноты. Парень чертыхнулся и с опаской поддел кедами валяющуюся у ног железку, но Костя сам подобрал её и сунул в рюкзак, внимательно осмотрев ничуть не пострадавшую от нагрева бирку и весело сообщив:

– Отлично, один у нас имеется. Я знал, что оно выберет тебя. Ждём решения остальных.

Побледневший Паша с опаской покосился на другие артефакты, переливающиеся в тусклом подземном освещении, и вдруг со злостью выпалил:

– Нина, не вздумай прикасаться к ним! А ты настоящий псих.

Хозяин рывком поднял застывшую от ужаса дочь и хотел уйти, но Нина вырвалась и вернулась к столу, сверкнув упрямыми глазами.

– Не вздумай! – крикнул отец, а Костя откинулся на стуле, скрестив руки, и с вызовов изучал её потемневшее лицо.

– Да бросьте, ясно же, что мы в игре, – Нина начала лихорадочно перебирать одну трубку за другой, отпихивая растерявшегося отца, пока очередной артефакт не зажёгся прямо в её кулаке. – Ой! – её вопль долго пульсировал в ушах, но когда она выронила трубку, то дико расхохоталась, – Разве вам не очевидно, что выбора-то у нас и нет? Костя прав. Папа, давай, сделай это.

– Нина! – в голосе хозяина мелькнула боль – теперь он жалел, что просто не скрутил девчонку, пользуясь силой.