Ольга Бруснигина - Отражение темной Луны

– Удел сильных – холодное сердце и расчетливый ум.

Бабушка взяла еще одну книгу.

– Здесь собраны как раз самые важные заклинания. Будешь каждый день по одному учить. Помни, неправильно выбранное проклятие может даже убить!

– Убить? – переспросила я.

– Это в самом крайнем случае. Главное в колдовском деле – практика! Все приходит после двух-трех попыток. Стоит ошибиться в произношении хотя бы одного слова и заклятие будет испорчено. Нужно, чтобы под рукой начинающей ведьмы всегда имелась такая книга. Впоследствии заклинания уложатся в памяти, и будут составлять твой основной арсенал.

Я прочитала первый заголовок: «Порча» и нахмурилась. Вот, значит, в чем мне придется практиковаться! По сути, передо мной был своего рода учебник, наполненный заклинаниями на все случаи жизни – от приворотов до наведения порчи.

– В дополнение – сборник зельеварения, – продолжала наставления бабушка.

Она взяла из второй стопки снизу сильно потрепанную книжку, по всей видимости, часто используемую.

– Все собиралась переписать, случая не представилось, – оправдывалась она.

– Применение зелий и их изготовление, – прочитала я на обложке.

– Сложная наука. Изо всех прочих.

Почитав немного, я лично убедилась в ее словах. Собрания рецептов, приготовленных для усиления колдовства – представляли собой далеко не кулинарную книгу. Некоторые ингредиенты носили непонятные наименования, либо имели сказочный смысл. Достать такие вещества в человеческом мире было невозможно. Среди них: кровь единорога, запретный плод, пепел феникса, пепел крыльев бабочки и прочие фантазийные составляющие. Что касается эффекта от приема снадобий, то получалось, что с их помощью можно было пересекать пространство и время, становиться невидимкой, вселяться в тело другого человека, в общем, обладать поистине невероятными возможностями.

День вновь оказался бесконечно длинным. Стопки книг почти закончились, но я была по-прежнему полна сил. В голове пытались уместиться знания, толкались и будоражили воображение.

– Рита, пор-р-р-а спать, – донеслось до слуха мурлыкание.

– Леонард?

– Наконец-то обратила на меня внимание!

– Обиделся?

– Что за хозяйка мне досталась! С такой заботой с голоду можно умереть!

– Ты ел почти без остановки! – огрызнулась я.

– Если бы не Ульяна Григорьевна…

– Хватит ссориться! – отозвалась бабушка, – Лео прав. Ты обязана следить за своим питомцем.

– Но я была занята. Обещаю исправиться!

– Так-то лучше. Завтра проверим.

Бабушка погасила солнце легким хлопком ладоней. Следом спустились густые ночные сумерки без намека на сияние луны.

– Доброй ночи, – промолвила она.

Вскорости я услышала ее мерное сопение, глубоко спящего человека. Леонард долго не мог определиться с местом для ночлега. Он цокал коготками по полу, прыгал с сундука на печь, пока не затих где-то в районе моих ног.

– Тепленько. Мур-р-р.

Стоило сомкнуть веки, как я вновь очутилась в чудесном сне, наполненном легкими облаками. Волнующее состояние эйфории, казалось, длилось бесконечно: покой, тишина и ни души. До тех самых пор пока не прозвучал призывный голос:

– Рита, вставай!

Над моим лицом склонилась наглая кошачья мордашка.

– Отстань!

Котик обиженно фыркнул, спрыгивая на пол.

За окном едва брезжил рассвет пасмурного утра, создавая сонное настроение. Я прислушалась, не наблюдая привычное в это время суетливое топанье бабушкиных ног в стоптанных тапочках. Бабуля не гремела посудой, не охала и не причитала. Она до сих пор не вставала с постели.

Я прошмыгнула на кухню, понимая, что происходит что-то странное. Очаг погас, даже искры не осталось. Еще вчера годная к использованию глиняная посуда являла собой горки черепков. Кормилица русская печь выглядела разбитой и обветшалой, ее кирпичная кладка развалилась и представляла собой жалкое зрелище.

«Как же я разведу огонь без спичек?» – подумала я, вспоминая манипуляции с лучиной. Теперь же даже малого уголька для этой цели не найти!

Первая мысль – разбудить бабушку. Однако, страх, что та рассердится, мешал этому. Решила ждать.

В горнице перед глазами возникла картина разрухи: прекрасный домик превратился в склад хлама и тряпья: драные половики на полу, по углам повисли огромные паутины, по всем стенам трещины, окна закрыты грязными шторами. Странное чувство, что со вчерашнего дня минуло полвека. Я провела пальцем по поверхности стола, оставляя след в многолетнем слое пыли.